Б Чехонин - Журналистика и разведка

В музее, вернее во Дворце воспитания на Этадзиме, я познакомился с его директором, участником Второй мировой войны.

- Смертники - наша гордость, наши герои,- убеждал он с жаром меня.Они умолкли навеки. Вместо них обязаны говорить мы, говорить до конца дней, чтобы наша молодежь стала такой же прекрасной.

Учиться у смертников? Что об этом думают не директор, а они сами те, которые уцелели? Сакамаки перечеркнул прошлое.

- Я предпочитаю не думать о нем,- говорит он мне в Токио.Современной молодежи надо учиться другому - уживаться с людьми, находить взаимопонимание.

- Прошлое мне кажется страшным сном,- вторит ему Ясуо Кувахара.Скажите, когда вы просыпаетесь от кошмара, вам хочется продлить этот страшный сон?

Мы сидим с ним в токийском корпункте "Известий" и разговариваем по душам. Он знакомит меня с практическим курсом самоубийства, который проходил каждый летчик-смертник,- пикированием на вражескую цель. Кувахаре хорошо запомнилось первое тренировочное пике. С высоты двух тысяч футов хорошо видны взлетная полоса и маленькая башня - контрольная цель пике. Выйти из пике приказано на высоте не более ста футов от этой башни. На какие-то секунды чувствуешь себя загипнотизированным этим зрелищем. Бараки казарм, стоящие внизу самолеты несутся навстречу тебе с огромной скоростью. Кажется, вот-вот твой самолет пронзит контрольная вышка. Скорее, скорее взмыть снова вверх! Нервы не выдерживают, рука рвет на себя рукоятку, и машина устремляется в небо. Приборы фиксируют: до башни оставалось не сто, а целых двести футов. Задание не выполнено! Вторая попытка. Твой истребитель пристраивается в хвост товарища. Тот уже над самой контрольной башней - последний момент для выхода из пике. Секунда, вторая, третья... и на бетонном покрытии вспыхивает огромный факел. Нет ни самолета, ни твоего товарища. Так со стороны будет выглядеть и твоя смерть.

Накануне нового 1945 года начальник отряда смертников на базе Хиро капитан Цубаки собрал своих питомцев и сообщил, что им поручается первое боевое задание.

- Кто не хочет выполнить его добровольно? - спросил он сидящих летчиков.- Поднимите руки! Наказаний не будет!

Одна, вторая, третья рука робко тянутся вверх. Всего шесть рук.

- Теперь я знаю,- говорит капитан,- что представляет из себя каждый. Эти шестеро трусы. Им поручается умереть первыми.

С тех пор все новые отряды смертников шли в атаку на американские корабли. В их состав отбирали посредственных летчиков, лучших берегли для будущего. А пока им поручали в группе прикрытия сопровождать обреченных до цели. Кувахара стал свидетелем гибели многих своих боевых друзей. Но только некоторым из них удавалось спикировать на американские корабли. Их встречал на подлете мощный заградительный огонь. В результате самолеты падали в море. Напрасные жертвы не останавливали командование. В бой бросали все новые отряды камикадзе. Они шли в атаку волнами - по 15-20 самолетов каждые полчаса. Смертник не мог избежать гибели. Поверни он назад - собьют товарищи из эскорта, сумел избавиться от преследования - на земле тебя ждет расстрел.

К концу войны погибли 2500 смертников. Очередь, наконец, дошла до Кувахара. 5 августа 1945 года его вызвали к командиру. Через три дня ему предстояло самому отправиться в последний полет. А пока отпуск, разрешение проститься с родителями в Хиросиме. Утром 6 августа летчик был уже дома. Там его и застал американский ядерный взрыв. Когда Кувахара вышел из госпиталя, отряды смертников уже не существовали. Оставшимся в живых из 5000 камикадзе повезло - Япония капитулировала.

Зорге не дожил до торжества дела разведчика, ради которого отдал жизнь. Но если бы ему удалось избежать смерти, он мог бы гордиться тем, что сделал все для того, чтобы направить мощный военный кулак японской императорской армии и флота на юг, против Америки, дав возможность Советскому Союзу не воевать на два фронта и выстоять в борьбе с фашисткой Германией.

Япония - это целый пласт в памяти. Она, как первая любовь, ее никогда не забыть. Разве можно забыть страну, где прожил почти пять лет, где в больнице Святого Луки увидела свет любимая дочка Наташа, где ты вырос в журналиста-профессионала и получил первую правительственную награду! Наконец, где ты познакомился с выдающимися капитанами современного бизнеса, творцами процветания страны, рвущейся вперед с космической скоростью. Где ты многое понял и многое переоценил. Как тут не вспомнить хотя бы одну такую встречу с крупным бизнесменом Тосио Доко, о котором впоследствии сделал фильм, о его деловой философии и нововведениях в электронном концерне. Мне кажется, что эти встреча и беседа, состоявшиеся почти полвека назад, не потеряли своей актуальности для нашей экономики и сейчас, когда она, вконец разрушенная при Горбачеве и Ельцине, вроде начинает вновь набирать былые темпы развития.

...Иокогама, большой портовый город, что неподалеку от Токио. Со столицей его связывает прекрасная высотная автострада. Полчаса езды и ты, припарковав машину возле своей гостиницы, уже гуляешь по его улицам. Мы с женой любим бывать здесь. Она - потому что тут самый большой в Японии Чайна-таун. Там, в Китайском городе, можно вкусно поесть в ресторанах, приобрести диковинные лекарственные средства, шелка, редкостные сувениры. Это вам не стандартный, хотя и огромный по размерам и ассортименту любой из десятков токийских универмагов.

Меня привлекает сюда другое - прогулка по морским причалам, у которых стоят величественные пассажирские и грузовые суда из разных далеких стран. Невольно ловишь себя на мысли - вот бы побывать там! Но это, знаешь, практически нереально. Нужны деньги, много денег, которых у журналиста нет, и разрешение Москвы, что получить, естественно, невозможно. Решением ЦК ты выпущен только в Японию. Железный занавес лишь слегка приоткрылся, тебе позволили проскользнуть в одну образовавшуюся щель. В другие страны ни-ни! Радуйся, что выпустили сюда. Приятно также полюбоваться морским простором, подышать свежим соленым ветром с тихоокеанских просторов после продымленного Токио, погулять в парке. В основном же радуешься новым журналистским задумкам, ради которых ты и приехал в портовый город. Авось все получится, и в "Известия" удастся передать "гвоздевой" материал.

Завтра предстоит снова встретиться неподалеку от центра с видным, думающим бизнесменом - Тосио Доко. Что-то на сей раз удастся узнать от него? В Москве глава правительства Косыгин задумал провести экономическую реформу - модернизировать промышленность, внедрить в нее передовые достижения зарубежных государств. Это нелегко. В ЦК КПСС сильно еще лобби, утверждающее, что нам нечего перенимать у Запада. Мы сами с усами и умнее, инициативнее других. Помогают Косыгину лишь ссылки на Ленина, который еще в двадцатые годы призывал использовать передовой зарубежный опыт, учиться у капиталистов. Помогают временно. Потом, при Брежневе, его задумки пойдут под нож. Члены правительства, руководители предприятий видели косыгинскую экономическую реформу в гробу. Кому охота менять уже налаженную жизнь на что-то новое. Это новое наверняка принесет бессонные ночи, нервотрепку, втыки из ЦК и правительства. А тут пока спокойно, годами проверенная рутина. Отстаем от Запада в эпоху научно-технической революции? Плевать! Пока протянем и так, у нас есть ракеты, ядерные бомбы. А после нас хоть потоп!