Б Чехонин - Журналистика и разведка

Но официальная Москва молчала, и посулы друзей не оправдывались с завидной регулярностью. И тогда полномочный представитель советского правительства на пятом континенте не выдержал, проявив губительную человеческую слабину. Бывший высокопоставленный сотрудник КГБ и министр пустился во все тяжкие: начал злоупотреблять горячительными напитками и чересчур увлекаться женским полом.

Говорят, что это и послужило поводом для последующей расправы с ним. Москва пошла на невиданный в дипломатической практике шаг - посла отозвали, исключили из партии. Вместо высоких должностей его пристроили научным сотрудником в один из московских исследовательских институтов.

По столице поползла пущенная КГБ зубодробительная легенда: отозван за попытку изнасилования в сиднейской гостинице приезжей советской балерины. Мы, работающие в Канберре, ничего не слышали о подобном инциденте. Да и вряд ли у посла была такая возможность. Во время поездок по стране он, как правило, всегда был не один. Его повсюду сопровождали лица, отвечающие за безопасность. Да и с точки зрения секса у посла не наблюдалось проблем. Зачем пускаться в сомнительные авантюры с приезжими, когда все необходимое под рукой, тут же в посольстве?

Опыт моей зарубежной работы подсказывал: послов никогда не отзывали и не исключали из партии за "невинные сексуальные шалости". Тем более при Брежневе, относившемся с пониманием к увлечению женским полом и выпивкой. Что же тогда послужило одним из поводов к кремлевской расправе над Месяцевым? Думаю, наряду с принадлежностью к клану Шелепина, гибель в Австралии единственного сына давнего друга и помощника Брежнева Цуканова. Проводив в Москву жену, он, по-видимому, решил поухаживать за симпатичной девушкой, приехавшей недавно на работу в Канберру. Мы все поглядывали на нее с интересом. Помимо внешних данных она обладала целым спектром талантов: прекрасно владела английским, отлично пела и играла на фортепьяно. Лично я понимал чувства Миши. Трудно не увлечься такой незамужней сотрудницей посольства, особенно в отсутствие жены. И вот однажды он решил подменить посольского шофера и забрать ее вместе с шифровальщиком и его женой из концертного зала после окончания выступления заезжего американского джазового ансамбля. Говорят, что до этого Миша с кем-то подвыпил и поэтому прямо горел желанием показать своё мастерство водителя. Шифровальщик с женой не раз просили его сбавить скорость, но он упрямо продолжал нажимать на педаль акселератора. В двухстах метрах от посольства легкая полугоночная машина не вписалась в поворот. Ее перевернуло и отбросило прямо в бетонный столб. Миша умер мгновенно, за жизнь девушки врачи напрасно боролись в больнице около двух часов. Шифровальщик и его жена, сидевшие позади, уцелели. В шоке они выбрались из автомобиля и дошли до посольства. Когда меня вызвали на место аварии, чтобы заснять результаты случившегося, остатки машины окружил уже плотный кордон полиции. Мишу было по-настоящему жалко, он зарекомендовал себя среди нас хорошим парнем. В 28 лет перед ним открывалась широкая дорога в жизнь. Он собирался посвятить себя модной в то время профессии разведчика. После окончания работы в Австралии его ждали в институте внешней разведки в Москве. Вместо этого цинковый гроб, траурная мелодия в зале и сделанные мной снимки прощания с Мишей - для его отца в далеком Кремле. Цуканов похоронил сына на Новодевичьем кладбище, неподалеку от могилы Хрущева. Выразить сочувствие помощнику Брежнева приехали министры, сотрудники аппарата ЦК КПСС. Я неоднократно бывал потом на могиле Миши. Надпись на памятнике гласит, что он погиб в Австралии при исполнении служебного задания.

Видимо, этот трагический инцидент и послужил заключительным поводом для расправы над Месяцевым. Плюс к нему добавили и другие - близость к Шелепину, пристрастие к алкоголю и увлечение сотрудницами посольства, о котором, конечно же, знали в Кремле, но до поры до времени не реагировали.

Так завершилась в Австралии дипломатическая страница жизни бывшего министра и сотрудника советской контрразведки. Характерно, что в роли самого близкого друга и собутыльника посла выступал в Канберре не резидент КГБ Геронтий Лозовик, работавший там под крышей корреспондента Агентства печати "Новости", а представитель Главного разведывательного управления Советской Армии Петропавловский - первый секретарь посольства и мой сосед по дому. Кому как не мне приходилось наблюдать эту дружбу почти каждый вечер, когда за тонкой стеной слышались громкие голоса, а по утрам бачки для мусора наполнялись очередной партией опустошенных бутылок? Что сближало этих разных по положению людей? Совместная в прошлом профессия? Или что-то еще? На мой взгляд, причина дружбы крылась в другом - культурном уровне и высоком профессионализме военного разведчика. Послу, не владевшему английским языком, необходим был советчик и поставщик информации, которую не всегда могут сообщить газеты, доступные переводчику посольства. Что касается Геронтия Лозовика, то он, возможно, был неплохим парнем, но в профессиональном и культурном плане хромал на обе ноги. Пришел в разведку КГБ по так называемому комсомольскому набору. Молодой энергичный национальный кадр из Белоруссии попал сначала в аппарат ЦК комсомола в Москве. Работал разъездным инструктором, в чьи обязанности входила проверка комсомольской работы на периферии и, естественно, сочинение критических бумаг по ее результатам на усмотрение своего и московского руководства. Но разведка требовала не критики и знания азов комсомольской работы, а умения добывать секретную информацию, искать пути вербовки новой перспективной агентуры и проявлять способности аналитически мыслить, составляя для начальства в Ясеневе и на Лубянке хорошо продуманную и верную общую картину положения дел в Австралии.

Легко понять, что дела у резидента шли неважно. Московское начальство бросило его, как того самого щенка, в воду с надеждой, что выплывет, не утонет. Увы, надежда не оправдывалась. Не было достоверной картины положения в политических, правительственных кругах, равно как и сообщений о вербовке ценной агентуры из среды сколько-нибудь значительных политических деятелей, бизнесменов, видных представителей общественности. Палочкой-выручалочкой служила лишь русская эмиграция. Значительную часть ее составляли переселенцы из Маньчжурии. Выдворенные из Китая Мао Цзэдуном, не все они сумели приспособиться к жизни в новой стране. Многие из них, введенные в заблуждение хрущевской оттепелью, космическими достижениями родины предков, мечтали о возвращении в Советский Союз. Им внушали: это благо надо заслужить. И они старались изо всех сил. Но возможности их доступа к нужной информации оказывались крайне ограниченными.