Андрей Паршев - Почему америка наступает

Еще одна причина, почему эти "кладовые Солнца" до сих пор нетронуты даже разведочными скважинами - часто они неудачно расположены.

Шельфы российских (наверное, и канадских) полярных морей перспективны на нефть и газ. Но по этим морям движутся со скоростью пешехода ледяные поля метровой и более толщины. Посчитайте массу такого поля размером километр на километр - и не удивляйтесь полученному результату.

Теперь представьте, что нефтяной платформе нужно большую часть года противостоять подобным полям - а ее основание находится на глубине более сотни метров. Трудное дело! Это вам не незамерзающее Северное море. И нефтепровод на материк прокладывать нелегко, и танкерам трудно про-| биться к вышкам.

Есть на севере Сибири узкий извилистый залив - Обская губа. Узкий он на карте, в реальности он как море - шириной 50-70 км. ЮКОС который год собирается начать разработку нефти под губой - но не простое это занятие. Как вышки ставить? Снесет ледоходом. Бурить наклонно, с берега - километров многовато. Не наше это дело, но мы с Ю.И. Мухиным, посовещавшись, пришли к однозначному выводу - без намывных островов не обойтись. Интересно, эта нефть для ЮКОСа тоже будет самой дешевой в мире по себестоимости, как сейчас утверждается про другие его месторождения?

Короче говоря, не нужно удивляться, что потенциальные инвесторы проявляют интерес к шельфу Южного Сахалина, но не севернее; к западной части Баренцева моря, но не к восточной. Дело не только в геологии - в климате также, и в ледовой обстановке. Там, где море зимой замерзает, толком работать пока не научились, или такая работа обходится дорого.

Возможно, в будущем, когда нефть станет большим дефицитом, появится стимул для разработок и на Карском море; возможно, и высокая цена нефти позволит окупить огромные затраты на разведку и обустройство полярных шельфовых месторождений… возможно. Если они, конечно, есть.

Почему World Energy Councel (WEC, Всемирный энергетический совет) считает, что добыча нефти в мире не будет расти? По их оценкам, снижение добычи из-за ресурсных ограничений начнется примерно до 2020 года.

Делать прогнозы - дело трудное, это больше дело религии, чем науки. Тем не менее, эмпирические закономерности имеются. Так, Хабберт (Hubbert) еще в 1950-х годах предсказал пик добычи нефти в США, с Последующим падением. Прогноз блестяще оправдался. А методика была довольно проста: строился график открытых месторождений по годам - для Америки пик открытий пришелся на середину 1930-х - и затем сдвигался в будущее на 35 лет.

Нужна была изрядная смелость, В 1950-е годы месторождения нефти открывали очень неравномерно от года к году - но Хабберт увидел тенденцию к перелому, и правильно оценил, на сколько лет вперед нужно сдвигать график. Для этого нужно хорошо знать тогдашнюю технологию нефтедобычи, сроки освоения и выработки месторождений.

Добыча нефти в мире (кроме Персидского залива) и прогноз по Хабберту

Ведь в принципе можно месторождение так обустроить, столько вышек понаставить и транспортных путей подвести, чтобы истощить его за год. Но только что потом с этими трубами и дорогами делать? Вывозить - себе дороже, да для большей части оборудования это и невозможно. Срок службы всяких конструкций - несколько десятков лет; значит, за год полезно использовать лишь несколько процентов от затрат.

Вообще считается, что буровые должны служить лет 30-35, как и нефтепроводы, хотя на Южном Сахалине до сих пор работают скважины, построенные еще японцами. Но это исключение.

Это значит, что и обустраивать месторождение нужно так, чтобы добывать ежегодно около 3 % от его объема: тогда все скважины полностью выработают свой ресурс. Если же добывать больше - значит, часть вложений сделаны нецелесообразно, месторождение уже будет выкачано, а оборудование придется бросать еще годным к употреблению.

Но это в идеале, в реальности мотивы поведения владельцев месторождений бывают разными.

В 1990-е, кстати, в США ежегодно добавлялись к запасам десяткам миллионов тонн - при добыче в сотни миллионов - и это значит, что уже к 202Q году собственная добыча в сойдет на нет.

Так вот, применение этого правила к мировым запасам (за исключением Персидского залива), только с 30-летним сдвигом, дает пик добычи в конце XX века. А затем добыча должна начать снижаться…

Действительно, в 1970-е открывали по 4 млрд. тонн в год, а вот в 1990-е - по 1-1,5 млрд. тонн. В 1970-е добывали существенно меньше, чем вновь открывали - и запасы росли, несмотря на нефтяной кризис, а вновь открытые сейчас месторождения не восполняют добычи…

Поэтому, хотя нынешнее состояние доказанных запасов - величина непостоянная и из-за каких-то крупных открытий может и повыситься - все же идет понижение их объемов. Хотя перспективные ресурсы (напомню, это еще более умозрительная величина, чем прогнозные), вроде бы, в два раза превышают доказанные, ситуация не слишком хороша. Общая тенденция в мире такова, что вновь разведанные месторождения не превышают добычи, и объем подтвержденных запасов уменьшается.

Справедливости ради нужно сказать, что в обоснование своего прогноза эксперты WEC апеллировали и к снижению добычи в России. Сейчас добыча в России растет. Но стоит ли на нашем частном примере считать мировой прогноз необоснованным? Сопровождается ли рост российского экспорта также ростом доказанных запасов? Это и есть маленький секрет нашего правительства и наших нефтеэкспортеров. Я пишу союз "и", потому что не знаю, можно ли без него обойтись. И еще несколько слов, тоже ради справедливости. В той же книге, где эксперты WEC говорят об исчерпанности ресурсов, но в другом разделе, говорится о сценариях энергопотребления на XXI век. Некоторые из них принадлежат МЭА (Международная энергетическая ассоциация, объединяющая потребителей энергии) и ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития - раньше объединявшая страны "золотого миллиарда", сейчас туда приняли и некоторых победнее). Сценарии эти разработаны исходя из потребностей и тенденций в потреблении. И по всем сценариям - оптимистичным и реалистичным - показан значительный рост добычи нефти - например, к 2050 году до 5 млрд. тонн в год. Перед этим парадоксом я умолкаю.