Дмитрий Неведимов - Религия Денег

Рассматривайте точки привязки как командные центры сознания , без которых люди превращаются в неорганизованную массу, не способную ни к сопротивлению, ни к созиданию.

Наиболее чётко, хотя и прямолинейно, защита системообразующих точек привязки построена в армии: воспитание святости понятий боевого знамени, воинской присяги, воинской чести, принадлежности к воинской части, подчинения командиру, преданности Родине.

При защите точек привязки сознания общества действуют все те же принципы, которые мы рассмотрели для индивидуальной защиты: построение карты; определение целей, на которые может вестись атака; и определение точек, от которых может вестись атака. Следует жёстко отслеживать попытки введения новых и уничтожения или изменения зарядов существующих общественных понятий и ценностей.

Одним из главных принципов является отслеживание сепаратизма сознания, как угрозы целостности общества. На уровне государства сепаратизм территорий всегда начинается с сепаратизма сознания. На уровне под-обществ сепаратизм начинается с религиозных сект.

Для единства общества надо постоянно следить за единством его сознания. Надо объединять святые понятия всех его членов, а при необходимости создавать такие единые для всех понятия и ценности [422]. Объединение всех русских должно начаться с объединения их высших символов.

Для защиты развитого сознания, для оценки последствий изменения, введения или удаления точек привязки в сложном сознании, необходима сложная система защиты сознания.

С одной стороны, сознание должно быть гибким и открытым для обучения, с другой стороны – жёстким и закрытым в защите от вредного воздействия. Для разрешения этого противоречия всякое новое знание сравнивается с существующей системой мировоззрения.

Один человек может видеть мир так, как ему вздумается, и тысячами разных способов, которые могут быть прекрасны или ужасны. Но для взаимодействия людей нужна единая непротиворечивая система коллективного видения мира, и иногда индивидуальные восприятия приходится ограничивать ради единства общества. Такую систему создаёт религия и философия.

Религия и философия и являются теми надзорными системами, которые осуществляют защиту главных точек привязки, защиту мира отражений, защиту сознания общества.

Защита самой религии и философии не менее важна, чем защита материального мира, который они отражают. Защита религии и философии не менее важна, чем защита среды обитания общества.

Тот, кто получает контроль над религией и философией, получает контроль над общественным сознанием, над обществом, над миром.

Особенно важно ограничение деструктивных и порабощающих сознание культов и сект – будь то секта сайентологии, секта сатанизма, или всеобщий тоталитарный культ религии денег.

Уничтожение философии и религии – это уничтожение общественного сознания и уничтожение общества. Обычно оно начинается с превознесения прав отдельной личности на абсолютно независимую от всех точку зрения. Свобода индивидуального выражения важна. Но она должна чётко сопоставляться с конечной целью этих индивидуальных точек зрения и проверки того, не является ли это уничтожением или кардинальным изменением мира общества.

Религия денег, под лозунгами свободы слова и «демократии», снимает защиту со всех других религий и философий. Затем она отталкивается от ценностей других религий, от ценностей справедливости, усовершенствования человека и общества. Но в цели религии денег не входит развитие этих ценностей. Являясь деструктивным культом, она просто постепенно уничтожает человеческие ценности и заменяет их животными инстинктами. Через животные инстинкты культ денег управляет миром.

Главная проблема в защите сознания возникает тогда, когда развитие общества или развитие конкурирующего общества выходит за рамки существующей религии или философии. Тогда появляется слишком много фактов, которые не вписываются в религиозную или философскую систему, и потому разламывают её.

В этот момент возможно три варианта: (1) либо будет осуществлено обновление самой религии и философии, (2) либо она будет заменена философией врага, (3) либо общество вообще погибнет.

Именно такая ситуация сложилась сейчас в России. Направо пойдёшь – поганым станешь, налево пойдёшь – никуда не придёшь, прямо пойдёшь – далеко не уйдёшь.

Как общество может определить, какие из его понятий наиболее важны для него? Понимание самого себя – это непростая задача.

Парадоксальным образом можно обратить вред в пользу. Можно определить те точки, которые наиболее яростно атакуются противником. Эти точки наиболее страшны для противника, значит, они наиболее важны для нас.

Подумайте, почему такие атаки ведутся на Сталина и на его эпоху. Наоборот, эпоху Хрущёва хвалят, а к эпохе Брежнева относятся безразлично.

В побеждённой стране, не защитившей своё сознание, можно говорить об оккупации сознания .

Страна, которая не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Страна, которая не хочет кормить своих философов, будет кормить жрецов чужого культа.

Наличие чёткой, самосовершенствующейся и единой для всех членов общества религиозной и философской системы – это не вопрос науки или «любви к мудрости». Это вопрос выживания общества, вопрос сохранения всего мира как мы знаем его.

Свобода и независимость начинаются со свободы и независимости сознания.

Без сложной высокоразвитой философии или религии не может существовать ни одно сильное общество. Чем глубже и шире философия, тем больше сознаний она может объединить, тем больше индивидуальных особенностей она сможет учесть, тем крепче, больше, мягче и здоровее будет общество.

«Русская идея» не может быть выражена в двух словах или на двух страничках. Невозможно откинуть всё существующее, откинуть просто из-за того, что оно несовершенно, а потом сесть, вдохновиться и придумать новое безупречное и совершенное мировоззрение [423].

Также не имеет смысла и глубокомысленно и важно анализировать в каждой газете и в каждом журнале текущие события, не имея никакой собственной системной картины мира.

Надо не отрицать всё подряд, но надо пытаться определить, что именно устарело, что именно надо обновить. Если начинать с нуля, то это закончится – и уже заканчивается первобытным обществом, язычниками с автоматами Калашникова, отстреливающими друг друга в борьбе за яркие тряпки и блестящие побрякушки. Но это уже не «русская идея», это уже «африканская идея». Мы вернёмся к вопросу о том, какой могла бы стать сегодня русская философия, в 12-й главе.