Леонид Млечин - Россия и Китай. Дружили, воевали, что теперь?

Когда речь шла о политике, о роли партии, Дэн оставался доктринером. Он послушно следовал за Мао. Поддержал идею большого скачка, что закончилось катастрофой для экономики страны. Но в начале шестидесятых Дэн уже всерьез задумался над тем, как привести экономику в порядок, и это оттолкнуло от него Мао.

И только смерть Мао в сентябре 1976 года открыла Дэну путь наверх.

ЦК компартии Китая принял постановление «Решение по некоторым вопросам истории КПК со времени образования КНР», в котором говорилось, что в деятельности Мао семьдесят процентов — заслуги и тридцать процентов — ошибки. Заметим: это то же соотношение хорошего и дурного, которое сам Мао когда–то определил в отношении Сталина…

Абсурдные идеи Мао забыты, но сам он сохранен как символ национального возрождения, как политик, который заставил мир разговаривать с Китаем на равных. Некоторые решения Мао назвали ошибочными. Но люди, которые после него руководили страной, сами были соратниками Мао.

Дэн Сяопин сообщил товарищам по партии:

— По всей стране был пересмотрен ряд дел, сфабрикованных на основании надуманных, ложных и ошибочных обвинений. По неполным данным, реабилитировано в общей сложности почти три миллиона человек…

О культе личности Дэн сказал: «Нет зла большего, чем это зло». В устав компартии записали: «Партия запрещает культ личности в любой форме».

Это соотношение «семьдесят процентов и тридцать» отражает идеологическую платформу руководства в отношении печального прошлого. Очень похоже на брежневские идеи: о критике Сталина следует забыть! При Сталине хорошего было больше, чем плохого, и говорить следует о хорошем в истории страны, о победах и достижениях. Те, кто отступает от линии партии, должны быть наказаны.

Но Дэн сказал, что нельзя преувеличивать ошибки вождя и, тем самым чернить партию.

Почему Дэн Сяопин вступился за Мао? Назвать Мао преступником означало взять часть вины и на себя. Китайские лидеры соучаствовали во многом, что тогда творилось.

А как же чиновники молодого поколения, начавшие карьеру после Мао и «культурной революции»? Они не несли никакой ответственности за прошлое. Но тоже защищали вождя — по принципиальным соображениям. Если согласиться с тем, что прежняя власть совершала преступления, значит, придется признать, что и нынешняя может как минимум ошибаться. А вот этого они никак не могут допустить. Народ должен пребывать в уверенности, что партия, политбюро, генеральный секретарь, то есть власть, всегда правы. Никаких сомнений, никакой критики допустить нельзя!

Но в центральной прессе все равно появляются рассказы о трагедиях времен «культурной революции». История КПК еще станет предметом внимательного изучения, жутких открытий, и неминуемый расчет с прошлым вряд ли окажется простым и легким.

Дэн Сяопин начал реформы в трудных условиях: перенаселенность Китая, нехватка пахотной земли и питьевой воды, низкий уровень экономики, образования, науки и техники. Историки говорят, что само государство было на грани развала. В те годы китайцы мечтали о трех колесах и о звуке — то есть о часах, велосипеде, швейной машинке и радио. Эти богатства казались недостижимой роскошью.

Сохраняя полный контроль над страной, Дэн Сяопин повернул экономику от плановой к рыночной. В 1978 году Китай выбрал путь экономической модернизации, и реформы принесли невероятный успех.

Дэн никогда не выражал сомнений в верности марксизма–ленинизма, но был прагматиком до мозга костей. Не так–то просто разобраться в его взглядах. Он жестко выступал против буржуазной либерализации, но позволил начаться послаблениям. Он поддерживал политиков, которые хотели либерализации, но сам же их убирал и назначал новых, которые вели куда более консервативную линию.

Китай у многих в нашей стране вызывает откровенную зависть. Все–то у них получается, все у них ладится. И их достижения действительно достойны восхищения. Но кто был в Китае, тот едва ли захочет жить так, как живут китайцы. Уровень жизни китайцев все еще очень низкий. Даже в Пекине очень многие не имеют ни горячей воды, ни центрального отопления, ни канализации. Китай — это огромная страна с колоссальными проблемами, решить которые не проще и не легче наших. Зависть — как говорят китайцы, болезнь красных глаз — заставляет ненавидеть тех, кто много работал и быстро разбогател.

Немало политиков в нашей стране предлагают идти китайским путем — постепенные экономические реформы без политических перемен. У профессиональных китаистов эта идея вызывает улыбку. В России, как минимум, слишком мало китайцев, чтобы следовать китайским путем, а никто другой не согласится работать в таких каторжных условиях.

Поклонникам китайского пути нравится то, что в КНР сохраняется партийная и государственная бюрократия, ограничена свобода слова. При этом они не хотят видеть того, что китайская бюрократия не мешает частной инициативе и предпринимательству, не угнетает бизнесменов и торговцев, не душит их и не унижает. Можно ли представить себе отечественную бюрократию, которая бы дала простор частной инициативе, привлечению иностранного капитала и не смела бы вмешиваться в дела частного производителя?..

Многие уверены, что СССР должен был пойти китайским путем: сохранить социалистический строй и развивать экономику. Но возможно ли это было?

В 1978 году китайское общество находилось в состоянии хаоса. «Культурная революция» закончилась полным разочарованием в марксизме. И партийно–государственный аппарат пострадал очень сильно, не мог и не хотел сопротивляться реформам. Советский аппарат все держал в руках и противился переменам… Дэн Сяопин, обладая огромным авторитетом, мог позволить себе решительные реформы. Горбачев, молодой политик из провинции, вынужден был маневрировать, действовать постепенно, шаг за шагом, оглядываясь на старую гвардию.

Восемьдесят процентов населения Китая составляли крестьяне, они хотели работать. Дэн дал им эту возможность: разрешил семейный подряд, позволил продавать излишки сельскохозяйственной продукции, и этого оказалось достаточно для того, чтобы сельское хозяйство страны стало доходным, чтобы страна смогла себя прокормить. Успех был огромным. Он позволил Дэну двигаться дальше, к реформам в промышленности.

Горбачев тоже пытался начать реформу в экономике. Но в СССР после десятилетий совхозов и колхозов осталось маловато желающих трудиться на земле. Да и перестраивать более современную экономику куда труднее. И Горбачев, повсюду упираясь в стену противостояния, в 1987 году приступил к демократизации, чтобы пробудить энергию народа. Демократизация привела к слому тоталитарного строя…