Леонид Млечин - Россия и Китай. Дружили, воевали, что теперь?

После ухода Ху Яобана сторонники твердой линии воодушевились. Они хотели наказать либералов и «восстановить порядок». Но у Чжао поддержки не нашли. Он хотел продолжения реформ, развития политической и юридической системы.

Пока Ху был генсеком, Чжао был поглощен экономическими делами, идеология находилась вне сферы его внимания. Теперь он обнаружил, что «партийные теоретики» ему постоянно мешают, ставят палки в колеса. Получая всякий раз одобрение Дэна, он стал очищать аппарат от догматиков, распустил целое подразделение в аппарате ЦК, закрыл центральный теоретический орган партии журнал Хунци («Красный флаг»). Чжао отстранял ветеранов от руководства идеологическим аппаратом, потому и стал для них врагом номер один.

Аппарат сопротивлялся, как мог. Влиятельная фракция догматиков не смирилась с переменами. Противопоставлять себя Дэну открыто мало кто решался. Подкапывались под тех, кто проводил его линию. Так добились ухода Ху. Теперь на прицеле оказался Чжао Цзыян. О нем возмущенно говорили, что он «еще больше Ху Яобан, чем сам Ху Яобан». Пытались отодвинуть его от экономики: занимайся идеологией и кадрами, а в дела правительства не влезай… Жаловались на него Дэну…

В хозяйственных делах Дэн Сяопин был непреклонен. Говорил:

китайская экономика создавалась по советской модели. Но если русские сами от нее отказались, зачем китайцам–то за нее держаться?

Он вроде бы поддерживал и политические реформы, но менее охотно. Что касается роли государства, то экономику Дэн сравнил с птицей: если слишком сильно сжимаешь ее рукой, она умрет. Если отпустишь, она улетит…

Чжао Цзыян объяснял иностранным партнерам, что хотя Дэн больше не входит в состав постоянного комитета политбюро, за ним остается роль лидера, принимающего главные решения. Пленум ЦК решил, что необходимо спрашивать совета Дэна по всем важнейшим вопросам и наделил Дэна правом созывать политбюро и принимать окончательное решение по любым вопросам.

Когда советская компартия стала разваливаться, пекинские консерваторы запаниковали. А Чжао Цзыян осознал необходимость перехода от власти людей к власти закона.

Даже успешная политика имеет свою цену. Переход к рынку привел к расцвету коррупции. Это стало острой проблемой. Власть принадлежала партийным и государственным чиновникам, которые хотели получить свою долю от развития частного бизнеса. Но борьба против взяточничества, спекуляций, расхищения государственной собственности вылилась в кампанию против экономических реформ, либерализации в экономике и в преследование тех, кто пытался вести дела по–новому. Чжао же пришел к выводу, что без политических реформ не пойдут и экономические. Коррупцию иначе не победишь. Нужна открытость, диалог с обществом, самостоятельные средства массовой информации. Он хотел, чтобы на выборах избиратели выбирали из нескольких кандидатов.

Дэн Сяопин торопил Чжао с экономическими реформами. Но не позволял ничего, что могло бы поколебать монопольную власть партии. Дэн тоже был недоволен политическим механизмом страны, бюрократизмом, сверхконцентрацией власти, клановостью. Но политические перемены он представлял себе в форме административной реформы. Он всего лишь хотел улучшить действующий механизм. Категорически не принимал многопартийность, разделение властей и парламентаризм западного типа. Несколько раз говорил об этом Чжао Цзыяну:

– Одно из важнейших преимуществ социалистической системы состоит в том, что когда решение принято, его можно немедленно претворять в жизнь без всяких помех, вроде парламентского процесса, который очень сложен и все задерживает….

Как–то раз Дэн заметил:

– Разве могут американцы конкурировать с Советским Союзом? Русским достаточно одного решения политбюро, чтобы начать действовать. А американцам?

Главным для Дэна была стабильность. Он смертельно боялся хаоса и ради сохранения стабильности считал диктатуру полезной. Но все же Дэн Сяопин в конце января 1989 года сказал Чжао, что передаст ему важнейший пост председателя Центральной военной комиссии. Объяснил: чтобы заставить всех стариков уйти, он сам должен подать им пример. Но события на площади Тяньаньмэнь все перечеркнули… 15 апреля 1989 года скончался бывший генсек Ху Яобан. Прощание с ним превратилось в политическую демонстрацию несогласия с официальной линией. Вновь появились дацзыбао, на сей раз не продиктованные сверху. В них жестко критиковалась компартия и сам Дэн Сяопин. Это было время, когда общество бурно реагировало на рост цен и растущую коррупцию.

Вечером 18 и 19 апреля молодежь собиралась у здания ЦК партии. 22 апреля, когда хоронили Ху Яобана, десятки тысяч студентов вышли на площадь Тяньаньмэнь. Ху многие высоко ценили. Он реабилитировал тех, кто пострадал при Мао. Он проводил реформы. И главное — он не был замешан в коррупции.

Глава правительства Ли Пэн требовал принять жесткие меры против «кучки негодяев». Его сторону принял первый секретарь пекинского горкома Ли Симинь. Генеральный секретарь Чжао Цзыян им возразил:

– Необходимо решать вопросы путем диалога, не обострять противоречия.

«Я твердо считал, — вспоминал Чжао, — что все общество симпатизирует студенческим демонстрациям. Полагал, что все можно решить спокойно и разумно — на основах демократии и закона, путем диалога и снижения напряженности. И это поможет нашим реформам».

19 апреля Чжао побывал у Дэн Сяопина. Изложил свою точку зрения на студенческие демонстрации. Дэн с ним согласился. Чжао полагал, что сумеет постепенно убедить студентов прекратить митинги протеста и покинуть площадь.

Но он отправился с визитом в КНДР. В его отсутствие премьер–министр и руководители столичного горкома привезли Дэну пачку студенческих листовок, в которых критиковали его самого. Дэн был потрясен и согласился с ними, что выступления студентов носят «антипартийный, антисоциалистический» характер…

26 апреля опубликованная во время отсутствия генсека передовая статья в «Жэньминь жибао» оценила студенческие волнения в столице как «спланированный заговор» против партийного руководства и социалистического строя. Статья очень плохо была воспринята интеллигенцией.

4 мая главную площадь китайской столицы Тяньаньмэнь заняла восставшая молодежь. Это был откровенный протест против власти. Китайские студенты требовали не только экономических, но и политических реформ.

Чжао не согласился с авторами передовой «Жэньминь жибао». Он хотел поговорить с Дэном. Но ему ответили, что Дэн плохо себя чувствует.

8 мая на совещании в столичном горкоме Чжао предложил бороться с коррупцией и бюрократизмом, ликвидировать систему спецобслуживания высших чиновников, разработать закон о свободе средств массовой информации, все конфликты решать путем поиска согласия… Чжао считал необходимым создать специальную комиссию по борьбе с коррупцией, всерьез заняться этой болезненной проблемой и тем самым откликнуться на чаяния людей.