Андрей Васильченко - Инкубатор истинных арийцев. «Лебенсборн»

1. Поддержка многодетных семей, представляющих интерес с расовой и наследственно-биологической точек зрения.

2. Забота о ценных с расовой и наследственно-биологической точек зрения одиноких матерей. Поддержка должна осуществляться после тщательной проверки Главным управлением по вопросам расы и поселений семьи будущей матери и семьи биологического отца. Это должно гарантировать появление на свет расово ценных детей.

3. Забота об этих детях.

4. Забота о матерях этих детей.

Нацистский плакат, призывающий немецких матерей блюсти свою кровь в чистоте

Почти сразу же после учреждения «Лебенсборна» Гиммлер провозгласил, что долгом чести каждого старшего офицера СС является добровольное вступление в эту организацию.

По большому счету, непосредственный импульс к созданию «Лебенсборна» Гиммлер получил после изучения сведений относительно количества абортов, совершаемых в Германии, а также количества детей, рождаемых вне брака. Как ни покажется странным, но сведения из Имперского управления статистики относительно внебрачных детей скорее наводили на мысль о бессмысленности создания учреждений наподобие «Лебенсборна». Однако Гиммлер предпочитал по-своему трактовать полученные цифры. Так, например, 15 июня 1937 года по инициативе Гиммлера в Берлине, в Министерстве внутренних дел, происходила встреча специалистов, которые должны были обсудить проблему демографического прироста германского населения, уделяя особое внимание вопросу внебрачного материнства.

На этой встрече директор Имперского управления статистики Фридрих Бургдёрфер приводил истинные данные, невзирая на то, шли ли они вразрез с официально провозглашенной политикой. По его сведениям, в 1913 году из 1,8 миллиона новорожденных 9,6 % (177 тысяч) были внебрачными детьми. В 20-е годы количество внебрачных детей в абсолютном исчислении сократилось в среднем до 140 тысяч в год. Однако их доля среди новорожденных в целом заметно увеличилась — 12,1 %. Это было в первую очередь связано с демографическими последствиями Первой мировой войны, а именно превышением количества женщин над числом мужчин. В период между 1931-м и 1935 годом количество внебрачных детей сократилось с 11,5 % до 7,8 %. Подобное сокращение было связано не столько с улучшением условий жизни в Германии, сколько с очередным усилением буржуазных представлений о «порочности» рождения ребенка вне брака. Как результат увеличилось количество абортов. В 1936 году выявилась еще одна негативная тенденция — при переизбытке женщин рождаемость пошла на спад.

Потери Германии, которые в годы Первой мировой войны составили 2 миллиона человек, фактически обрекали множество женщин на безбрачие. По словам Бургдёрфера, «их материнский потенциал не мог быть использован в полной мере». В данной ситуации внебрачное материнство могло хоть как-то помочь исправить демографическую ситуацию, хотя, по мнению специалистов, едва ли стало бы «панацеей». Дело в том, что к моменту, когда национал-социалисты пришли к власти, на 1000 мужчин в возрасте от 16 до 33 лет приходилось 999 женщин такого же возраста! Вывод Бургдёрфера был вполне оптимистичным: «Теперь на каждую половозрелую девушку приходилось по мужчине, а каждый мужчина был потенциально обеспечен женщиной». При этом он подчеркивал, что зачатие детей, если таковое не вело к заключению брака, могло оцениваться как нежелательное. В заключении своего выступления Бургдёрфер подчеркивал: «Принимая во внимание современную структуру населения, можно утверждать, что не существует сколько-либо заметных причин, чтобы, способствовать и содействовать внебрачному материнству, если таковое не ведет к заключению брака. Более того, существует опасность, что вне брака женщина сможет родить только одного ребенка, что было бы крайне нежелательно для нашей демографии».

Эти высказывания имели для Гиммлера, вне всякого сомнения, весьма негативный оттенок. По крайней мере, после них он не мог ссылаться на то, что «Лебенсборн» должен был и впредь исполнять возложенные на него функции. Однако это нисколько не смущало Гиммлера, так как «Источник жизни» был ориентирован исключительно на следование принципам национал-социалистической расовой политики. «Источник» почти никогда не был связан с абстрактной демографической политикой. Он вообще не мыслился вне расовых идей, которые культивировались в СС.

Между тем началась Вторая мировая война, и Имперское управление статистики было вынуждено констатировать, что рождаемость в Германии неуклонно падает. Если в начале 1939 года на 1000 жителей рейха приходилось 20,4 новорожденного, то к 1942 году эта цифра составила всего лишь 14,9 человека. Одновременно с этим опять увеличилось количество абортов. И это несмотря на то, что в 1943 году национал-социалистическое руководство Третьего рейха издало указ, согласно которому аборты и гомосексуализм карались смертной казнью. Оба этих явления считались наносящими вред демографическому здоровью немецкой нации. В политике, которая проводилась в сфере демографии, равно как и в расовой политике, НСДАП ориентировалась не столько на неопровержимые данные Имперского управления статистики, сколько на идеологические постулаты, которые провозглашали «народное здоровье» как одну из высших ценностей.

Любой, кто предпримет попытку проникнуть внутрь национал-социалистического мировоззрения и исследовать его пагубное воздействие на Третий рейх, не сможет пройти мимо личности Адольфа Гитлера. Однако абсолютный «гит-лероцентризм» приводит к искажению исторической реальности, но его можно избежать, если принять во внимание тот факт, что национал-социалистическое государство не являлось четко структурированной системой. Как уже упоминалось, Третий рейх был сложным переплетением общественных, партийных, военизированных, бюрократических сил, которые в силу общих компетенций постоянно соперничали друг с другом. Эта конкурентная борьба была не столько выражением возможности автономного действия, сколько провокаций самого Гитлера, который стремился к полному контролю над любыми функционерами. Затянувшаяся борьба всех со всеми позволяла ему сохранять непререкаемый авторитет, выступая в роли третейского судьи. Свобода действий в один момент пресекалась, если интересы одной из сражающихся сторон угрожали подорвать позиции гитлеровского мировоззрения.

Решения Гитлера были во многом продиктованы не требованиями, которые диктовали обстоятельства, а желанием сохранить неприкосновенной свою власть. Гитлер ориентировал проводимую им политику и общее ведение войны в соответствии с принципами, которые он мог со временем трактовать по-разному, но никогда не отказывался от них полностью. Опираясь на работы Эбергарда Экеля и Андреаса Хульгрубера, Клаус Хильденбранд в своей книге «Ното Hitler — психограмма диктатора» описал основные принципы гитлеровского мышления как расовую внешнеполитическую «программу», которую он пытался воплотить на протяжении всей своей жизни. Начав с ревизионистских посылов, когда Гитлер стремился пересмотреть итоги Первой мировой войны и позорного для Германии Версальского мира, он через расовые догматы и геополитические вычисления постепенно пришел к плану достижения мирового господства. Центральной движущей силой в реализации данной «мысли» должен был стать немецкий народ. Предполагалось несколько этапов на пути достижения мирового доминирования. Поначалу союз с Англией должен был обеспечить Германии лидерство в Западной Европе. Последующая победа над Советским Союзом должна была обеспечить рейху континентальное могущество, открывающее путь к мировому владычеству. Затем по задумке Гитлера предполагалось начало противостояния Германии и США, которое мыслилось прежде всего как противоборство континентов — Америки и Европы. Конечная цель была бы достигнута, когда немецкий народ, выращенный как некая германская элита, добился бы победы над США, а Германия стала бы контролировать весь земной шар. Это положило бы конец любому геополитическому противостоянию и привело бы не просто к складыванию однополярного, а повсеместно контролируемого мира. Подобное положение вещей должны были гарантировать расовые качества «нового человека». Именно германская кровь должна была охранять от любых посягательств мировое господство Германии. Таким образом, всемирная история завершила бы свое развитие. На смену исторической динамике пришла бы биологическая статистика, ведущая в расовую утопию. Предпосылки для достижения конечной цели гитлеровского плана скрывались не только в геополитике, но и в расовой политике: безжалостном уничтожении всех евреев, равно как и прочих расово неполноценных элементов, должно было дополняться «селекцией» породы «новых господ». А пока в середине 30-х годов национал-социалистический режим, как ни странно прозвучит, обладал стабилизирующим воздействием на общественное устройство Германии. Поскольку геополитическая часть гитлеровского плана была во многом традиционным набором внешнеполитических требований, то многие консервативно настроенные слои позволяли идентифицировать себя с национал-социализмом. Во внутренней политике расовые догмы являлись неотъемлемой функцией, которая позволяла переложить вину за все общественные недостатки на еврейское население. Социальная напряженность в германском обществе должна была быть снята не благодаря реформам, а посредством пропаганды «биологической революции», призывов к созданию «нового человека», качественно превосходящего обычных людей. Однако в итоге сохранение существующего порядка вещей было отринуто, национал-социалисты исподволь стали подрывать существующие общественные устои. Выполнение расового компонента гитлеровской «программы» предполагало вытеснение старых правящих слоев новой (как с духовной, так и с биологической точек зрения) нацистской элитой.