Хайнц Хёне - Черный орден СС [История охранных отрядов] [litres]

Как бы то ни было, Геринг 31 июля 1941 года дал указание Гейдриху «представить ему срочно проект организационных и материальных мероприятий по окончательному решению еврейского вопроса». Тем не менее все говорит о том, что Гитлер отдал свой приказ значительно раньше.

Историк Хельмут Краузник пишет по этому поводу: «Вполне очевидно: чем более у Гитлера вызревал план разгрома Советского Союза, последнего вероятного противника на Европейском континенте, тем отчетливее у него формулировалась мысль окончательного решения еврейского вопроса – истребления евреев на подвластных ему территориях. Видимо, в марте 1941 года, когда он решил расстреливать комиссаров Красной армии, он и отдал приказ о ликвидации евреев».

Об этом же свидетельствует и тот факт, что 3 марта 1941 года, давая указания генералу Альфреду Йодлю, начальнику оперативного отдела штаба верховного главнокомандования вермахта, о предстоящей войне против Советского Союза, Гитлер впервые сказал, что на рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера будет возложена задача по уничтожению еврейско-большевистского руководства на Востоке: «Еврейско-большевистская интеллигенция, – заявил он, – угнетавшая до сих пор народ, должна быть устранена… В первую очередь речь идет о большевистских лидерах и комиссарах – по возможности уже в прифронтовых тылах действующей армии… О необходимости создания на освобожденных территориях органов рейхсфюрера СС в дополнение к полевой жандармерии необходимо переговорить с ним самим».

Пока, как мы видим, речь шла о ликвидации еврейско-советского руководства, поскольку по нацистской логике большевизм был не чем иным, как проявлением иудаизма.

Так, шаг за шагом, диктатор возлагал на членов «черного ордена» роль массовых убийц. Круг его жертв все расширялся. За партийными функционерами последовали интеллигенты, затем чиновники всех рангов и партизаны, а в конечном итоге дело дошло до каждого еврея.

Военные тут же вступили в переговоры с рейхсфюрером СС, передавая ему исполнение черновой работы, которая не должна была затрагивать права вермахта. 13 марта генерал-квартирмейстер сухопутных войск генерал-майор Эдуард Вагнер обсудил с Райнхардом Гейдрихом предстоящее сотрудничество на Востоке. Предварительно было принято решение об использовании оперативных групп полиции безопасности и СД, как и в польской кампании.

Нерешенным остался только вопрос, в какой степени эти оперативные группы будут подчиняться действующей армии. Гейдрих уполномочил шефа гестапо Мюллера провести переговоры с командованием сухопутных войск, но тот повел себя слишком высокомерно. Переговоры зашли в тупик. Кроме того, генералам было необходимо прийти к согласию и по вопросам сотрудничества с полицейским аппаратом, поскольку Гитлер 30 марта на совещании в имперской канцелярии в присутствии 200 генералов и старших офицеров вермахта заявил, что предстоящая военная кампания будет самой ожесточенной и варварской в истории. Диктатор кричал в своей обычной манере: «Большевизм равнозначен социальной преступности. Поэтому нам придется отойти от понятия солдатского товарищества. Комиссары и гэпэушники – преступники и обращаться с ними необходимо как с таковыми».

Таким образом, впервые в немецкой военной истории появился преступный, по существу, приказ, известный как «приказ о комиссарах», который возлагал на командиров войсковых частей обязанность не рассматривать пленных политкомиссаров и офицеров секретных служб в качестве солдат, а расстреливать их на месте как политических преступников или же передавать полиции безопасности для экзекуции. Поскольку ни один из генералов не осмелился противоречить Гитлеру, ими было принято негласное решение передавать вышеупомянутых русских гиммлеровской полиции для дальнейшего решения их судьбы.

4 апреля генерал-квартирмейстер Вагнер представил Гейдриху на согласование свой проект соглашения о роли оперативных групп в восточной кампании, по которому сухопутные войска фактически соглашались на их ничем не ограниченные действия.

Проект предусматривал обеспечение войсками в армейских тыловых районах оперативных групп «передвижением, размещением и снабжением всем необходимым». В дисциплинарном же плане и решении специфических задач они будут подчинены главному управлению имперской безопасности. За командующими армиями оставалось право запрещения действий оперативных команд в случае, если эти действия могут нарушить ход проведения военных операций. Гейдриха вполне устраивало положение проекта, где говорилось, что «оперативные группы будут иметь право в рамках своих задач и под собственную ответственность проводить экзекуции местного гражданского населения». И он подписал это соглашение. Путь для его спецкоманд был открыт.

Дало ли тем самым командование сухопутных войск согласие на расправу с евреями? Ни в коем случае. Военные либо не знали, либо делали вид, что ничего не знают о распоряжении Гитлера в отношении евреев. Задачи оперативных групп были сформулированы Вагнером следующим образом: «Обеспечение в армейских тылах сохранности документов, архивов, картотек подозрительных лиц, организаций и групп; задержание лидеров эмигрантов, саботажников, террористов. В тылу сухопутных войск – обнаружение и уничтожение вражеских элементов и предотвращение враждебной деятельности со стороны населения; информация командования о политическом положении в оккупированных районах».

Исходя из этого, можно полагать, что военные видели в гейдриховских подразделениях обычные контрразведывательные органы, призванные бороться с противником в прифронтовых районах. Специальные же политические задачи, которые должны выполняться оперативными группами, генералов, мягко говоря, не интересовали и оставлялись ими на усмотрение сотрудников Гейдриха.

Да и Гейдрих вначале постепенно вводил в действие оперативные группы. В апреле 1941 года на совещании начальников управлений и отделов главного управления имперской безопасности речь шла о «жесткости предстоящих задач». На захваченных русских территориях надлежало «наводить мир и порядок силами и средствами полиции безопасности и СД». Он, в частности, заявил: «Мне нужны люди, подходящие ответственно к выполнению своих задач, и я надеюсь, что все начальники управлений и отделов готовы безоговорочно предоставить себя в распоряжение командования».

Начальник управления уголовной полиции Артур Нёбе выступил вперед, щелкнул каблуками и доложил: «Группенфюрер, на меня вы можете целиком положиться!»

Гейдрих с удовлетворением кивнул головой: это ведь был командир первой оперативной группы, правда, еще не сформированной.