Хайнц Хёне - Черный орден СС [История охранных отрядов] [litres]

Другие народы Востока также оказались достойными внимания СС. К украинцам добавилась бригада под командованием русского проходимца Каминского. За ней последовала белорусская дивизия СС. Вскоре к ним присоединились казачьи подразделения, сформированные генерал-лейтенантом вермахта фон Паннвицем. Не обошлось и без советских мусульман.

Ряд офицеров вермахта и абвера уже давно высказывали мысль о необходимости формирования из советских военнопленных русской освободительной армии, которая могла бы выступить против общего врага, получив заверения в полном суверенитете России после окончания войны. Эта армия должна была быть не просто «вспомогательной силой», а равноправным союзником Германии.

Случай выдвинул на роль ее командующего генерал-лейтенанта Андрея Власова, участника обороны Москвы, бывшего командующего 2-й советской ударной армией на Волховском фронте, попавшего в плен к немцам в 1942 году. Военнопленный Власов заявил о своей готовности выступить совместно с немцами против Сталина. При поддержке некоторых молодых немецких офицеров, действовавших по собственной инициативе, Власов начал вербовочную работу в лагерях военнопленных, и многих из них ему удалось склонить к сотрудничеству.

Однако этот проект вызвал гнев у диктатора. Гитлер запретил вступать в любые переговоры с представителями русского национализма, так как считал, что они только помешали бы эксплуатации восточных территорий и духу колониальной политики национал-социализма. 8 июня 1943 года он заявил: «Я никогда не сформирую русскую армию, которая стала бы призраком первостепенной важности. И пусть ни у кого не создается впечатление, что мы… собираемся создать русское государство. Некоторые считают, что тогда был бы полный порядок, и мы получим миллион солдат. На самом же деле мы не получим ничего, ни одного человека, совершив лишь безумный поступок».

Друзья Власова были вынуждены капитулировать. Только небольшая кучка энтузиастов продолжала верить в возможность власовского движения. К их числу относились некоторые лидеры гитлеровской молодежи, национал-социалистские интеллектуалы, несколько офицеров и женщина по имени Мелитта Видерман, которая всячески пыталась познакомить Власова с влиятельными людьми третьего рейха. Урожденная петербурженка, секретарь редакции геббельсовского печатного органа «Атака» и постоянный автор антикоминтерновского сборника «Действие», она пришла к мысли найти поддержку власовского движения в рядах эсэсовского руководства. Ей удалось устроить встречу Власова с губернатором Галиции Вехтером на квартире своих родителей. И группенфюрер СС обещал поддержку. Но Гиммлер не решился воспротивиться приказам фюрера, сказав: «Мы не можем согласиться с идеей этого русского генерала, так как в подобном случае будем содействовать созданию новой русской нации».

Мелитта Видерман не отступилась от своего и стала письмами и посланиями атаковать магистра «черного ордена», который судорожно цеплялся за устаревшие догмы.

«Теория „недочеловеков“ в отношении восточных народов и прежде всего русских опровергнута практикой жизни, – писала Видерман Гиммлеру 26 мая 1943 года. – Они превосходно сражаются, жертвуя всем для своего отечества, они производят оружие не хуже нашего… Использование в рейхе миллионных масс восточных рабочих, а завтра и применение миллионных армий, сформированных из местных жителей, требуют устранения из нашей пропаганды теории „недочеловеков“».

5 октября 1943 года Гиммлер прочитал ее новое послание: «Наши лозунги о „недочеловеках“ помогли Сталину организовать общенародную войну. Ненависть к нам безгранична… В то же время абсолютно ясно, что все русское крестьянство, значительная часть интеллигенции, а также средний и высший командный состав Красной армии являются противниками большевизма и Сталина. Но мы своей политикой поставили этих людей в трагическое положение: либо сражаться за Сталина, либо поставить свой народ и самих себя в положение бесправных рабов, жителей разграбленной колониальной страны. А ведь „недочеловеками“ объявлен один из самых одаренных народов, относящихся к белой расе. Единственным выходом из создавшегося положения является новая восточная политика, создание на Востоке национальных государств и формирование русской освободительной армии… Дальнейшее продолжение тупой политики становится поистине опасным делом, если к тому же не видеть причин изменчивости военного счастья».

Когда Мелитта захотела лично изложить Гиммлеру свои идеи, он уклонился от встречи, забаррикадировавшись, как обычно, приказами фюрера. Секретарь рейхсфюрера СС Рудольф Брандт написал фрау Видерман по его заданию нижеследующее: «Я не хочу вдаваться в подробности. Могу лишь сообщить вам, что фюрером по вопросам, связанным с Власовым, даны мне четкие указания».

Вопрос о власовском движении мог бы заглохнуть совсем, если бы не штандартенфюрер СС Гюнтер д’Альквен, начальник службы военных корреспондентов, который постепенно, шаг за шагом, применяя шоковую терапию и хитрость, оказывал на Гиммлера определенное воздействие, отдаляя его от антирусского образа мышления фюрера. Во время совместного полета на фронт в сентябре 1943 года Гиммлер показал ему брошюру «Недочеловек». Д’Альквен, немного подумав, выругался. «Брошюра эта – полнейшая чепуха, – сказал он. – Наши солдаты на фронте не знают ни сна, ни отдыха. Можете мне поверить, что, увидя такую брошюру, они зададут простейший вопрос: противник дает нам здорово прикурить, у него танки получше наших, он здорово разбирается в вопросах тактики и стратегии. И что же, это все – „недочеловеки“? Тогда мы – плохие сверхчеловеки! Эти так называемые недочеловеки творят чудеса, принося величайшие жертвы во имя своей страны и проявляя невиданную сплоченность».

Гиммлер даже отпрянул от неожиданности и произнес:

«Что это за тон?»

«Это тот тон, рейхсфюрер, который я теперь постоянно слышу от наших солдат, – ответил д’Альквен. – После двух лет войны с противостоящим противником мы не можем более оперировать подобными теориями».

Гиммлер с недовольством прервал разговор. Слова шеф-пропагандиста, однако, не давали ему покоя, и он через несколько дней вызвал его к себе. В новой беседе рейхсфюрер СС уполномочил д’Альквена вести на фронте психологическую обработку частей советской армии совместно с представителями власовского движения. Естественно, только в рамках, разрешенных Гитлером, то есть обещая перебежчикам вступление в русскую освободительную армию, которой не было и не будет.

Д’Альквен не стал высказывать своих сомнений и приступил к работе. На участке корпуса другого критика догмы о «недочеловеках», обергруппенфюрера СС Штайнера, д’Альквен начал операцию «Зимняя сказка» – первую из многих пропагандистских акций, преследовавших цель склонить советских солдат к переходу на сторону немцев. Эта операция наилучшим образом воздействовала и на идеологию Гиммлера. Привлекая к ней все большее число приверженцев Власова, д’Альквен в конце концов уговорил своего шефа протянуть руку самому Власову. Если в октябре 1943 года рейхсфюрер СС называл его «одним из опаснейших большевиков», то теперь он разрешил ему сформировать две русские дивизии, сказав при этом: «Желаю вам полного успеха в интересах нашего общего дела».