Хайнц Хёне - Черный орден СС [История охранных отрядов] [litres]

Наиболее резко высказался обергруппенфюрер СС Вильгельм Биттрих, принявший от Хауссера командование 2-м танковым корпусом СС. В ночь с 15 на 16 июля 1944 года он только что возвратился на свой командный пункт, когда ему доложили о прибытии генерал-фельдмаршала Роммеля. Острого языка Хауссера побаивались все. И он сказал: «Я знаю не только обстановку в Нормандии, господин фельдмаршал. Мне известно и о тяжелом положении на Восточном фронте. О каком-либо целеустремленном командовании там речь уже не идет. То, что там сейчас делается, – не что иное, как латание дыр. Наверху не видят опасности, так как не разбираются в общей обстановке и не могут поэтому судить об истинном положении дел. Мне приходится ежедневно наблюдать гибель молодых парней, поскольку верховное командование не может ими правильно руководить. В связи с этим я не буду впредь выполнять безрассудные приказы и стану действовать только в соответствии с обстановкой».

Тогда Роммель проинформировал его о своих планах, сказав:

«Я тоже знаю, что далее так дело больше не пойдет. С противником уже установлены контакты, которые позволяют мне надеяться, что нам удастся осуществить планомерный отвод войск на „Западный вал“».

Эсэсовец, не размышляя долго, согласился поддержать этот план, хоть он и был направлен против Гитлера.

«Господин фельдмаршал, – произнес он, – считайте, что мой 2-й танковый корпус СС – вместе с вами. Он готов выполнять ваши приказы. Мои командиры думают так же, как и я».

Однако антигитлеровская коалиция командования войск СС и сухопутных войск вермахта Западного фронта развалилась столь же быстро, как и была создана. 17 июля Роммель во время поездки по частям был атакован английским самолетом и тяжело ранен. Оппозиция лишилась своего руководителя. А событие, произошедшее 20 июля 1944 года, разрушило их хрупкое единство. Это была попытка покушения на Гитлера 148, совершенная полковником графом Клаусом Шенком фон Штауффенбергом, начальником штаба резервной армии. Ведь одним из условий их совместных действий была договоренность, что Гитлер не должен быть убит.

Это событие ошеломило генералов войск СС в не меньшей степени, чем политическое руководство СС. Гиммлер и Шелленберг в течение нескольких часов не могли прийти в себя, а затем учинили расправу над путчистами.

Именно это обстоятельство поставило перед историками трудноразрешимую загадку. Как могло случиться, что руководители СС, поддерживая в течение ряда месяцев тесные контакты с сопротивленцами и зная их многие тайны, были столь обескуражены событиями 20 июля? Некоторые теоретики выдвинули версию, лежавшую, как говорится, на поверхности, что их растерянность была наигранной. Ведь в случае успеха акции Штауффенберга они могли бы присоединиться к заговорщикам. Но это – лишь предположения, так как конкретных доказательств нет.

Документация же руководства СС свидетельствует, что ни штаб рейхсфюрера СС, ни главное управление имперской безопасности практически ничего не знали о заговорщиках группы Штауффенберга. С движением 20 июля были связаны три группы: консервативных чиновников и отставных военных (Бек – Гёрделер); кружок христианско-консервативной интеллигенции и политиков-социалистов (Крайзау) и созданное лишь осенью 1943 года объединение молодых офицеров-фронтовиков (Штауффенберг). Деятельность и состав двух первых групп гестапо были хорошо известны. На группу Бека – Гёрделера даже велось досье. В отношении Остера шеф гестапо Мюллер предупреждал шефа абвера Канариса еще в 1943 году. В начале 1944 года были арестованы члены группы Крайзау во главе с графом Хельмутом фон Мольтке.

Группа же Штауффенберга действовала под прикрытием вермахта, куда ищейки гестапо доступа не имели.

Полковник фон Штауффенберг не казался шефу СС подозрительным. Он даже помог калеке снять шинель во время совместного посещения штаб-квартиры фюрера и поднес его тяжелый портфель, в который впоследствии и был заложен динамит для подрыва Гитлера. Гиммлер считал графа – а познакомились они только в начале июня 1944 года – способным штабным офицером, достойным повышения в должности и звании. Когда генерал-полковник Гудериан в середине июля сказал рейхсфюреру СС о намерении взять в генеральный штаб опытных офицеров-фронтовиков, в том числе и Штауффенберга, Гиммлер тут же заявил о своем согласии и обещал поддержать его кандидатуру при встрече с Гитлером.

Следовательно, Генрих Гиммлер ничего не знал о планах графа. Он был вне подозрений даже тогда, когда в 13 часов дня в спальный вагон рейхсфюрера СС ворвался его шофер, штурмбанфюрер СС Лукас, с криком: «Покушение на фюрера! Покушение на фюрера!»

В 12:42 бомба Штауффенберга сработала во время обсуждения положения на фронтах в штаб-квартире фюрера. За несколько минут до этого полковник спешно покинул помещение. Внешняя охрана задержала было Штауффенберга, но он дозвонился до дежурного офицера и был пропущен на выезд.

Когда Гиммлер примерно через полчаса после покушения поздравлял Гитлера со счастливым спасением, его подозрение пало на группу рабочих организации Тодта 149, осуществлявших строительные работы на территории ставки, пойдя, таким образом, по ложному следу. Только лишь по прошествии некоторого времени он обратил внимание на дежурного телефониста – фельдфебеля, доложившего о поспешном отъезде полковника Штауффенберга. Тем не менее Гиммлер не принял мер по аресту графа.

Кто-то из офицеров штаб-квартиры фюрера позвонил Кальтенбруннеру и посоветовал уточнить у полковника фон Штауффенберга в штабе резервной армии на Бендлершт-рассе, почему тот срочно покинул «Волчье логово». Шеф главного управления имперской безопасности последовал совету и послал в гнездо заговорщиков оберфюрера СС Пиффрадера. Но Штауффенберг отказался с ним разговаривать и распорядился запереть его в одной из комнат.

Этот эпизод свидетельствует о беспомощности руководства СС, хотя охранные отряды НСДАП в течение ряда лет имели задачу подавления любых антигосударственных беспорядков, а полиция безопасности и СД вели борьбу с так называемыми врагами государства. Легенда об их бдительности и постоянной готовности была в результате этих событий развеяна и берлинское руководство СС фактически парализовано. Роты лейбштандарта не покидали казарм в Лихтерфель-де, главное управление имперской безопасности на Принц-Альбрехтштрассе не получило никакого подкрепления, а его сотрудники с бессильным раздражением наблюдали в окна, как по улицам города маршировали подразделения вермахта, поднятые по сигналу заговорщиков – «Валькирия» – для окружения и изоляции правительственного квартала. Еще более беспомощными оказались отряды полиции и охранных отрядов в провинции и оккупированных районах Европы.