Олег Мозохин - ОГПУ-НКГБ в борьбе со спецслужбами Японии

В последнее время он написал историю, просмотренную, как он говорил, людьми совести. Недавно вышедшая из печати история Всесоюзной Коммунистической партии — это поистине шедевр сталинского искусства фальсификации. Спрашивается, где же в мире имеется история, которая почти не дала бы имен участников и деятелей важных событий. И хотя это и было неслыханным в прежние поколения, однако Сталиным в резолюции ЦК Всесоюзной коммунистической партии давалось следующее объяснение. Роль отдельных личностей в истории обычно бывает обрисовано небольшим числом квазитеоретиками и пропагандистами только с точки зрения социал-революционеров.

Для чего это понадобилось? Нельзя было писать о том, кто и что делал, так как те люди, кто делал историю, благодаря Сталину оказались врагами народа. И может встать вопрос, что в это время делал сам Сталин? Преследовалась цель делать историю к выгоде Сталина. На основании такой истории можно будет людей обманывать и клеветать. Можно фальсифицировать любые события [383].

Люшков семь лет работал на японский Генеральный штаб в составе «Бюро по изучению Восточной Азии». Он занимался проработкой данных советской прессы, был участником планирования работ местной разведки и входил в состав сотрудников по психологической войне. Жил в Токио, носил фамилию Маратов, а в самом конце войны сменил ее на Ямо-гучи.

Сотрудник разведки японского Генштаба М. Сагуэса так характеризовал Люшкова: «В нем было что-то демоническое. Под его взглядом хотелось съежиться, спрятаться. Руки и ноги делались вялыми. Мысли путались. Вероятно, подобное чувство испытывает кролик, встречаясь взглядом с удавом. Я безоговорочно верил рассказам Люшкова о том, как он добивался признаний у арестованных оппозиционеров. Ему, конечно, ничего не стоило загнать человеку иголку под ногти или прижечь тело горящей папиросой».

В начале 1941 г. Люшкова перевели на работу в гражданское учреждение «Това кенку дже» (Бюро по изучению Восточной Азии), являющееся фактически филиалом японской военной разведки. В обязанности входило изучение и анализ агентурных материалов, сведений радиоразведки и приграничных наблюдательных пунктов, а также показаний перебежчиков из Советского Союза. На основе этих материалов бывший чекист готовил аналитические сводки о положении в СССР. Так, в частности, Люшков подготовил критические заметки к «Краткому курсу истории ВКП(б)», проанализировал материалы стенографического отчета XVIII съезда партии [384].

«Японцы активно использовали Люшкова и в пропагандистской войне против СССР. Подготовка антисоветских пропагандистских материалов и документов концентрировалась в 8-м секторе разведывательного отдела японского Генштаба. Сотрудники этого сектора привлекали в качестве эксперта Люшкова. При его участии было подготовлено несколько радиовыступлений, которые в дальнейшем японцы распространяли с передвижных радиостанций и громкого-ворительных установок на территорию Советского Союза. В конце 1942 — начале 1943 г. по просьбе японского командования Люшков неоднократно выезжал в районы действия Квантунской и Корейской армий. Здесь он участвовал в разработке разведывательных и контрразведывательных операций, направленных против советских спецслужб.

К этому времени уже мало кто знал, что этот эксперт по Советам, работающий в "Това кенку дже" в недалеком прошлом бывший чекист, комиссар госбезопасности 3-го ранга и орденоносец Генрих Самойлович Люшков. Благодаря японской разведке Люшков получил новые документы на имя некоего Маратова, обзавелся несколькими квартирами в разных районах Токио, постоянно переезжая с одной на другую. Маратова-Люшкова постоянно сопровождала вооруженная охрана (японцы всерьез опасались за жизнь перебежчика). Обустроена была и личная жизнь бывшего начальника УНКВД. Его познакомили с вдовой-японкой, которая в прошлом жила во Владивостоке и немного говорила по-русски. Теперь все свободное время Люшков проводил в окружении этой женщины, четырех полицейских охранников и личного переводчика. Если приходилось выезжать на материк, то, как правило, Люшкова снабжали документами на другое имя. Так, во время своей командировки в 1944 году в Харбин, он проживал в гостинице "Нью-Харбин" под видом японского служащего Като Тадаси» [385].

Органы «Смерш» в период Великой Отечественной войны, после оккупации Манчжурии предприняли поиски изменника Родины Люшкова.

В ходе допроса арестованного японского гражданина Та-кеока Юсаки было установлено, что 26 ноября 1941 г. он встречался с Люшковым в Дайрене. С его слов о нем много писали в японских газетах и журналах, как о перебежчике из Советского Союза. Он занимал в СССР большой пост и имел высокое военное звание. Вместе со статьями в газетах и журналах помещались его фотографии.

Такеока рассказал, что в середине января 1945 г. на его имя от старшего офицера Харбинской военной миссии Асада поступило распоряжение, согласно которому он должен был прибыть в Порт-Артур и подобрать подходящую квартиру для жительства некоего Маратова, связанного со 2-м отделом штаба Квантунской армии. С этой целью им был подобран отель «Оганзан». В конце июня 1945 г. по делам службы в Дайрен приехал офицер 2 отцела штаба Квантунской армии подполковник Нахара, во время встречи он рассказал, что Маратов — это вторая фамилия Люшкова.

В середине июля 1945 г. Такеоке поступила телеграмма от 2 отдела штаба Квантунской армии, в которой сообщалось о том, что 2 отдел хочет использовать Маратова в своих целях. При этом указывалось, что с целью засекречивания места пребывания Маратова необходимо разместить его в Порт-Артуре. При этом предлагалось все расходы, связанные с устройством Маратова, Дайренской военной миссии взять на себя. Было обещано, что эти затраты будут компенсированы дополнительным ассигнованием. Подчеркивалось, что содействие в устройстве Маратова окажет начальник штаба обороны Квантунского полуострова генерал-лейтенант Яна-гита Тендзо.

6-7 августа 1945 г. от 2-го отдела штаба Квантунской армии была получена вторая телеграмма, предупреждающая о том, что 7 или 8 августа Маратов прибудет из Чанчуня в Дайрен в сопровождении сотрудника Харбинской военной миссии японца Такая.

8 августа утром Маратов вместе с Такая на пассажирском поезде приехал в Дайрен. Встретив их вместе с сотрудником Дайренской миссии Ивато Каипи на вокзале, вчетвером направились в миссию. Такая во время пребывания в миссии рассказал, что Люшков — Маратов имеет еще и японскую фамилию Като Тадаси и что в Чанчунь он прилетел из Токио на самолете. После двухдневного пребывания в Чанчуне они выехали в Дайрен. Во время встречи Такеока рассказал Люшкову, что в Порт-Артуре подобрал для него хорошую квартиру в отеле «Огонзан» и что за ее благоустройство и конспиративность может не беспокоиться. Кто он такой и с какой целью следует в Порт-Артур Такеока у Люшкова не спрашивал, желая подчеркнуть тем самым серьезность конспирации в разведывательной работе.