Олег Мозохин - ОГПУ-НКГБ в борьбе со спецслужбами Японии

Необходимо подчеркнуть, что японский военный атташе в Москве полковник Ямаока и военно-морской атташе капитан 1-го ранга Ямагучи расходились в оценке хода советско-германской войны. Ямаока верил в возможность гитлеровского «блицкрига» против СССР. Выезжая вместе с дипкорпусом в октябре 1941 г. в Куйбышев, он даже оставил в Москве своего помощника Сасаки для того, чтобы проследить последнюю фазу боев под Москвой и вступления немцев в город. В инструкции, данной Сасаки, предусматривалось, что после того, как он окажется по ту сторону фронта, то должен будет перейти в подчинение к военному атташе Японии в Германии.

Другого мнения придерживался капитан 1-го ранга Ямагучи. 11 августа 1941 г. в письме, адресованном работнику военно-морского министерства Такате, он писал, что германская сторона начала войну с расчетом на захват Москвы через две недели и полный разгром Советского Союза через 2 месяца. По мнению Ямагучи, если война действительно начата на основе таких стратегических установок, то она, вне всякого сомнения, кончится провалом и в будущем можно ожидать чрезвычайно грозной ситуации.

Б письме, военно-морскому атташе Ямагучи из Морского главного штаба от ответственного работника советского сектора Усуи (датированном 18 марта 1942 г.), сообщается о том, что в отношении СССР утвержден курс политики, предпо-женной высшим флотским командованием: «Наши отношения с Советским Союзом — вот проблема, которая в данный момент вызывает чрезвычайное напряжение нервов всего японского народа. Среди населения распространяются самые сенсационные, выдаваемые за правду слухи. Вопросы, с которыми обращаются к нам по поводу этих слухов, приводят нас в замешательство. В наших центральных инстанциях пришли к единодушному решению — все силы обратить на закрепление позиций на Юге, а в отношении Севера — выдерживать до конца пассивную линию. Эта установка, по-видимому, уже дана Квантунской армии» [176].

В результате серьезных ошибок, допущенных при оценке хода советско-германской войны, японский военный атташе в Москве Ямаока был досрочно отозван в Токио, а на его место в марте 1942 г. назначен опытный разведчик полковник Ябе Чу-та, который в 1935–1936 гг. руководил резидентурой консульства Маньчжоу-Го в Благовещенске под вымышленной фамилией Ямазаки Чу. Последующая деятельность военного атташата Японии в Москве свидетельствовала об объективной оценке положения на советско-германском фронте, военного потенциала и резерва страны, а также морально-политического состояния советского общества. Такая оценка разведывательным органом мощи Советского Союза оказывала непосредственное влияние на политику Японии в отношении СССР и вносила соответствующие коррективы в организацию подрывной деятельности на Дальнем Востоке.

В марте 1943 г. генерал Янагита на посту начальнику Информационно-разведывательного управления Квантунской армии был заменен генералом Дои, тем самым, который в 1940 г. призывал реально оценить мощь СССР и проводить осторожную политику со своим северным соседом. Дои руководил основным разведывательным органом в Маньчжурии до апреля 1945 г. Этот период характерен переходом японской разведки к более осторожной тактике разведывательно-подрывной деятельности против Советского Союза. Основные усилия были переключены на организацию квалифицированной агентурной разведки на сопредельной советской территории и глубинных районах страны. В деятельности спецслужб максимально ограничивается применение острых форм непосредственного подрыва (диверсии, террор, антисоветская агитация и пропаганда и т. п.). Однако новая тактика разведывательных органов не изменила агрессивной сущности японских милитаристов.

Л. П. Берия 5 июля 1945 г. информировал И. В. Сталина и В. М. Молотова о проведении японскими разведывательными органами в январе — июне в Маньчжурии активных мероприятий. Ими предпринимались попытки по сбору сведений о дислокации частей Красной армии, аэродромах, оборонительных сооружениях, железных и шоссейных дорогах, перевозках войск и техники. За это время было задержано 282 нарушителей границы и разоблачено 98 японских агентов.

В мае-июне японские разведывательные органы уделяли особое внимание Дальневосточной железнодорожной магистрали, пытаясь установить переброску частей Красной армии с запада на восток и характер военных перевозок. За это время ими было выброшено 18 агентов, прошедших специальную подготовку и практическое обучение по определению составов эшелонов, перебрасываемого вооружения, снаряжения и других военных грузов, а также по фотографированию железнодорожных объектов и эшелонов с вооружением.

«Проводится усиленная подготовка и выброска на нашу территорию вооруженной агентуры, снабженной фотоаппаратами, схемами и другими средствами разведки, прошедшей специальное обучение в разведывательных школах и на курсах при японских военных миссиях.

В настоящее время в разведывательных школах Харбинской японской миссии и разведывательных курсах при отделениях военных миссий проходят подготовку свыше 300 агентов.

Японская разведка усиливает свою работу среди кочевых народностей севера Советского Союза по созданию кадров агентуры для работы против СССР.

В феврале-марте Сахалинская военная миссия спровоцировала бегство в СССР двух групп орочан (54 человека), внедрив в состав этих групп свою подготовленную агентуру».

В целях задержания японской агентуры и недопущения их проникновения в тыловые районы в Забайкальском и Хабаровском округах были созданы нештатные пограничные посты.

По существу изложенного был проинформирован и начальник Генштаба Красной армии Антонов [177]

О вынашивании агрессивных намерений в отношении СССР вплоть до окончания войны с Германией свидетельствуют показания бывшего начальника 2-го разведывательного отдела штаба Квантунской армии Асада Сабуро и бывшего начальника Главного полицейского управления Маньчжоу-Го Хосико Тосио данные ими на следствии в 1946 г.

Во время допроса Асада Сабуро рассказал, что рассчитывая использовать в своих интересах богатства и стратегические ресурсы Маньчжурии, Япония в сентябре 1931 г., нарушив условия Портсмутского договора, вторглась со стороны Квантунского полуострова в Маньчжурию оккупировав ее территорию. Сам Асада в 1934 г., после окончания военной академии в гор. Токио, находясь на службе в должности командира роты 18 пехотного полка, участвовал в проведении мероприятий по установлению и поддержанию оккупационного режима в Маньчжурии. За что был награжден орденом «Восходящего солнца» 4-й степени.

С захватом Маньчжурии, Япония получила удобный военный плацдарм для осуществления своих агрессивных планов в отношении СССР, поэтому с 1931 г. стали вестись мероприятия по строительству там военных сооружений, а также по созданию складов продовольствия и вооружения на случай войны.