Олег Мозохин - ОГПУ-НКГБ в борьбе со спецслужбами Японии

Перепадов рассказал, что в начале 1933 г. после появления сообщения в шанхайской печати о предстоящем приезде в Шанхай полпреда СССР Богомолова, к нему на квартиру явился однокашник по шандуньской школе член БРП и НСНП Ушаков Геннадий, проживающий по адресу: г. Шанхай, Ятес-род, дом № 184 или 181. Он спросил согласия Переладова принять участие в совершении террористического акта против Богомолова. Перепадов согласился. Через несколько дней на квартире Ушакова состоялось совещание, на котором присутствовали: Перепадов, Попов Хрисанер Васильевич (председатель Дальне-Восточного Отдела НСНП) и Ушаков Геннадий. На совещании Попов информировал о том, что теракт против Богомолова осуществляется по указанию руководителя Красновского отдела БРП Ларина, который обещал снабдить необходимым для этого акта оружием.

План убийства Богомолова был следующий: установив по газетам день прибытия парохода, с которым приедет Богомолов, Переладову и Ушакову предлагалось явиться на пристань. При спуске Богомолова с парохода произвести в него несколько выстрелов из револьвера. Стрелять должен был и Перепадов и Ушаков с тем, что если один пропустит или промахнется, другой исправит ошибку. Однако оружие Ларин не достал, из-за чего теракт не был осуществлен.

Через месяц после приезда Богомолова в Китай Ларин через Попова поручил Переладову и Ушакову бросить бомбу в помещение советского правительства в Шанхае. Перед тем как бросить бомбу, Перепадов и Ушаков на велосипедах, ездили к зданию посольства на предмет изучения возможности; осуществления этого акта. Спустя несколько дней Ушаков был вызван на квартиру к Ларину, где получил приготовленную бомбу, вложенную в китайскую фарфоровую чашку. Ларин дал Ушакову лист бумаги, где черной тушью большими буквами было написано БРП, указав, что эту бумагу нужно бросить за ограду полпредства перед бросанием снаряда.

На следующий день вечером Ушаков на велосипеде один выехал на улицу Синзерод, где помещалось полпредство СССР и, воспользовавшись удобным моментом, бросил в помещение полпредства бомбу, которая взорвалась. На следующий день в шанхайской газете «Копейка» появилось сообщение об имевшем место взрыве в здании советского полпредства, который администрацией полпредства объяснялся результатом игры с ракетой одного из детей служащих полпредства.

Перепадов рассказал, что он состоял членом следующих белогвардейских организаций: «Русский Общевоинский Союз», в который вступил в 1929 г.; «Восточный Казачий Союз» вступил в 1931 г.; «Национальный Союз Нового Поколения» [192]вступил в 1932 г.; «Общество Взаимопомощи Воспитанников Шандуньского Военного Училища» вступил в 1928 г.; «Союз Мушкетеров» вступил летом 1924 г. и выбыл в конце этого же года автоматически. В последнее время являлся председателем «Национального клуба эмигрантской молодежи» в г. Манчжурия, куда вступил в 1934 г.

Кроме участия в подготовке террористического акта против Богомолова и в получении заданий по линии БРП в связи с выходом на территорию СССР от Курочкина Перепадов по линии этой организации больше ничего не делал [193].

15 июля 1935 г. Политбюро ЦК принимает решение о передачи дела, арестованных японских диверсантов И. В. Кобылкина и Е. Л. Переладова в Военную Коллегию Верховного суда СССР для слушания в открытом порядке в г. Иркутске [194].

22 августа 1935 г. заместитель Прокурора СССР Г. К. Рогинский за № 308-лсс сообщил Кагановичу, что согласно постановлению Политбюро от 15 июля было законченно расследование дела о группе японских агентов, переброшенных нелегально на территорию СССР. Дело передано для рассмотрения в открытом судебном заседании Военной Коллегии Верхсуда Союза ССР.

Сообщалось, что дело в первых числах сентября будет заслушано выездной сессией Военной Коллегии в Иркутске, под председательством Зам. Председателя Военной Коллегии Никитченко. Государственным обвинителем по делу выступит военный прокурор Малкис [195].

На следующий день, 23 августа 1935 г. членам и кандидатам в члены Политбюро: Андрееву, Ворошилову, Жданову, Кагановичу, Калинину, Микояну, Молотову, Орджоникидзе, Сталину, Чубарю, Ежову было послано на ознакомление обвинительное заключение по делу террористическо-диверсионной группы закордонных агентов, переброшенных нелегально на советскую территорию [196].

Согласно обвинительного заключения по делу, Особым Отделом ГуГБ УНКВД по Восточно-Сибирскому краю, в январе 1935 г. были получены сведения о нелегальном переходе из Харбина на советскую территорию белоэмигранта, члена зарубежных контрреволюционных организаций «Братства Русской Правды», «Русского Общевоинского союза» и члена Правления «Национального Союза Нового Поколения» Е. Л. Переладова. В результате розыска Перепадов, 21 января был задержан на ст. Иннокентьевская Восточносибирской железной дороги.

Из его показаний следовало, что вслед за ним на территорию СССР должен был нелегально прибыть полковник Кобылкин, со специальными заданиями разведки.

9 марта 1935 г. после шестидневного нелегального пребывания на советской территории полковник Кобылкин так же был арестован на ст. Иркутск с фиктивным паспортом. В своих показаниях Кобылкин сознался, что он и Перепадов перешли границу, чтобы наладить работу созданной в Забайкалье контрреволюционной группы, организовать разведывательную деятельность последней и подготовить ряд террористических и диверсионных актов.

При аресте Кобылкина были обнаружены принесенные им из-за границы два пистолета системы «Маузер» и 70 шт. патронов, 1 пистолет системы «Астра» с 24 патронами, 2 зажигательных снаряда, несколько пачек контрреволюционной, белогвардейской литературы, 8 писем в разные адреса и 60 американских долларов.

В обвинительном заключении констатировалось, что за последние несколько лет японская военная миссия в г. Харбине, усилила подготовку и переброску на советскую территорию специальной агентуры для шпионско-диверсионной и террористической деятельности. С этой целью она широко использовала кадры многочисленных белогвардейских организаций, существовавших в Харбине. Таких как: «Братство Русской Правды», «Русский Обще-Воинский Союз», «Национальный Союз Нового Поколения», «Русская фашистская партия» «Сибирский круг» и ряд других.

Документальным доказательством подготовки специальных кадров террористов, которые должны были быть брошены на территорию СССР в распоряжение полковника Кобылкина, являлись обнаруженные письма у убитых при нелегальном переходе границы 28 мая Кустова и Олейникова.

Письмо № 1.

«"Национальный Союз русской молодежи", 22. У-1935 г.

Нам нужна Великая Россия.

Дорогой Иннокентии Васильевич!