Николай Эппле - Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах

В семьях подавляющего большинства жителей современной России были и пострадавшие от государственного террора, и те, кто пассивно или активно в нем участвовал. Почти каждый житель постсоветского пространства — в той или иной степени — потомок и наследник и тех и других. Главные слова, описывающие соотнесение с этим прошлым, — наследие (наследство, наследственность) и ответственность. Вступая во владение наследством, человек принимает на себя и сопряженные с этим привилегии, и обязательства, наследует и скопленные предками сокровища, и оставленные ими долги. Точно так и вступление в «права владения» славными деяниями предков возможно только вместе с принятием также и ответственности за их преступления. Осознав себя наследником героев и злодеев, я оказываюсь соотнесен и с преступлениями, и со страданиями. Но что означает в этом случае взять на себя ответственность за прошлое?

Ср. интересное замечание в интервью историка и философа Михаила Гефтера в ответ на вопрос о том, как относиться к сталинскому прошлому:

Отступим на минуту в 60‐е годы, вспомним человека, бесспорно стоявшего в эпицентре духовного обновления, — Александра Твардовского. Легкость отказа от наследства, где были и родные ему могилы, отвращала его не меньше, чем козни и лицемерие «наследников Сталина»: Сталин был для него, как вызов чести. Стоит подумать, чего бы мы лишились, если бы Твардовский не принял этого вызова. Пора открыть двери и войти хозяевами в свой дом, принадлежащий каждому, живому и мертвому [334] Гефтер М. Сталин умер вчера // Иного не дано. М.: Прогресс, 1988. С. 302. .

Дети жертв vs. дети палачей

При обсуждении семейной памяти о терроре слишком часто приходится слышать о наследовании вины и статуса жертвы. Предполагается, что «дети палачей», то есть потомки сотрудников НКВД, с необходимостью должны защищать своих родственников, не верить в политические репрессии, считать всех жертв преступниками и чуть ли не на генетическом уровне обладать теми же моральными качествами, что и их «отцы». А потомки жертв, в силу родства с пострадавшими, якобы получают право в преимущественном порядке требовать от «детей палачей» покаяния. Но попытки разделять общество по кровному признаку на тех, кто должен каяться, и тех, кто имеет право такое покаяние принимать, попросту абсурдны, потому что само по себе такое разделение невозможно. В отличие от той же Германии, в России среди предков одного и того же человека очень часто есть и расстрелянные, и расстреливавшие — и вторые чаще всего рано или поздно сами попадали в жернова машины уничтожения. Но, пожалуй, еще важнее другое обстоятельство. Опасения, что потомки преступников могут оказаться перед необходимостью каяться за преступления предков, держатся на архаичном и абсурдном с юридической точки зрения представлении о кровной и коллективной ответственности.

Особенно показательная дискуссия на эту тему развернулась осенью — зимой 2016 года. Вскоре после обошедших российские и зарубежные СМИ публикаций о расследовании Дениса Карагодина [335] См. напр.: «Мне помогают расстрелянные» // Радио «Свобода». 2016. 19 ноября; Потомок офицера НКВД извинился за деда // Комсомольская правда. 2016. 25 ноября; Siberian man tracks down great-grandfather’s executioners // bbc.com. 2016. 30 Nov.; In Putin’s Russia, it just got easier to find the perpetrators of Stalin’s purges // The Washington Post. 2016. Dec. 5. общество «Мемориал» опубликовало базу данных «Кадровый состав органов государственной безопасности СССР. 1935–1939» с информацией о 40 тысячах сотрудников НКВД [336] База данных размещена по адресу: https://nkvd.memo.ru. . В государственных и провластных СМИ тут же заговорили о том, что расследование Карагодина и ему подобные чреваты разделением общества на потомков жертв и потомков палачей [337] См. напр.: Стешин Д. Не будите в своих предках палачей и жертв. Иначе 37‐й год вернется // Комсомольская правда. 2016. 4 декабря; Палачи и жертвы. Раскол по историческому признаку // Телеканал «Звезда». 2016. 6 декабря. . Появились даже сообщения (на поверку оказавшиеся ложными), что, опасаясь мести со стороны потомков репрессированных, «потомки чекистов» потребовали удалить базу данных «Мемориала» из свободного доступа [338] См., напр.: Потомки чекистов просят Путина закрыть доступ к базе «Мемориала» // NEWSru.com. 2016. 27 ноября. В публикации КП, на которую как на первоисточник ссылаются многочисленные пересказы этой новости ( Угланова К. В сети появилась база данных сотрудников НКВД, расстреливавших омичей. Потомки чекистов, работавших в годы «Большого террора», требуют закрыть сайт // Комсомольская правда. 2016. 27 ноября), в настоящее время нет упоминаний открытого письма В. Путину с требованием закрыть сайт. .

После обнародования «Мемориалом» списка сотрудников НКВД издание «Лента.ру» опубликовало подборку [339] «По-другому было и нельзя». Как потомки сотрудников НКВД оценивают деятельность своих родственников // Lenta.ru. 2016. 2 декабря. реакций потомков сотрудников спецслужб на эту публикацию. Среди них, конечно, есть и призывы не ворошить прошлое, и отказ признать ответственность предков. Внук человека, во время войны служившего в войсках НКВД говорит:

На мой взгляд, дискуссия о людях, работавших в НКВД, не нужна. Кто старое помянет, тому глаз вон. Много сейчас у вас в России сил, которые хотят раскачать страну вот такими и другими ненужными делами. Если уж кому-то и хочется из пострадавших искать правду, пусть сам и ищет, подает в суды. Но виноватых не найти, да их и не было, виновата система. Да и не то чтобы виновата, по-другому было и нельзя, чтобы сохранить страну.

Но такие реакции вовсе не единственно возможные, как может показаться. Представление о том, что потомки преступников автоматически, просто в силу кровного родства, оправдывают своих предков, — не более чем миф (отчасти держащийся на существовании «династий» потомственных надзирателей, явления довольно локального). Нет никакого противоречия в том, чтобы потомок преступника выступал за открытие архивов и даже за выражение соболезнования потомкам жертв. Внук другого сотрудника НКВД говорит:

В XX веке в России были совершены преступления против русского народа и человечества. Некоторые не хотят, чтобы народ узнал правду, но это в интересах народа. Народ имеет право знать свою историю, и скрывать эту информацию — преступление против него. <���…> Что касается извинений потомков палачей перед потомками жертв, то, думаю, это чрезвычайно положительное и христианское явление. Только нужно лучше определить тонкие различия между покаянием в смысле изменения ума и покаянием, когда ты как будто извиняешься за грехи другого человека, как за свои. Наверное, лучше сказать «приношу соболезнования», или что-то в этом роде.