Саша Сулим - Безлюдное место. Как ловят маньяков в России

«Когда мы только начали заниматься „казиновцами“, некоторые сотрудники группы впрямую говорили: „Мы не будем в это лезть, это наши друзья, мы с ними со школы, с детсада знакомы, вместе тренируемся, хотите — убирайте из группы, мы работать против них не будем“», — вспоминает Морозов. Сергей Державин тоже был в курсе тесных связей между местной милицией и организованной преступностью, поэтому разделил свою команду на несколько подгрупп, каждая из которых работала практически автономно, а участники одной часто даже не подозревали, чем занимаются коллеги. Так планировалось предотвращать утечки. «Мы все наивные были тогда, — вспоминает Юрий Морозов. — Не понимали, что к нам будут искать подходы, будут предавать, будут вешать нам в кабинеты жучки, а потом ездить к бандитам докладывать о нашей работе. Те, кто сидел с нами в соседних кабинетах, боялись, что группа подставит кого-то из руководства — тех, кто был связан с ангарскими ОПГ».

Сотрудникам группы регулярно угрожали, а некоторым за закрытие дела против ангарских авторитетов предлагали крупные суммы. Оперативники утверждают, что во всех случаях «упирались и посылали куда подальше»: «Если хоть где-то дернешься, хоть глазом — все, капец, тебя поймали». Постепенно оперативники, которые занимались конкретно делом «Казино», начали работать «как шпионы в чужой стране»: вне кабинетов и без сотовых телефонов.

В 2006 году после задержания Бритого на Артема Дубынина напали. Когда он возвращался на машине домой в Усолье-Сибирское (от него до Ангарска — 40 минут на машине), в лобовое стекло его автомобиля полетели камни. «Стекло полностью высыпалось, но я решил не останавливаться и поехал дальше, — вспоминает Артем. — Тогда мне стали выбивать заднее стекло. Это была такая попытка меня остановить на дороге, и, если бы я повелся, не известно, что было бы: дали бы по голове, бросили в сугроб — да и все». Как рассказывает оперативник, на следующий день после инцидента с членами банды «провели профбеседу» — и сообщили, что если с кем-то из группы или членами их семей что-нибудь случится, то пострадают и уже задержанные и сидящие в СИЗО бандиты. «Сейчас с вами нормально все общаются, вы сидите, к вам никто не лезет, никто вас не избивает, не унижает, не прессует, — вспоминает Дубынин тот разговор. — Хотите, чтобы по-другому было? Давайте!» В ответ члены ОПГ даже предложили Артему деньги на ремонт машины. Он отказался — замену лобового стекла оплатила иркутская милиция.

Этот инцидент был не единственным. На Артема Дубынина пытались выйти через близких — его будущая вторая жена училась вместе с двоюродной сестрой Бизона, и та не раз предлагала деньги за информацию. Артем «попросил передать», что такого точно не будет. Также выяснилось, что сын одного из оперативников ходит в тот же детский сад, что ребенок участника «Казино». Жена преступника познакомилась и подружилась с супругой сотрудника группы, помогла записать сына в бассейн, а потом предложила деньги за любую информацию о расследовании. Услышав отказ, девушка сообщила, что не может поручиться за безопасность мальчика.

После этого случая Сергей Державин написал рапорт в Управление собственной безопасности, попросив выдать членам «маньячной группы» оружие — как объясняет Морозов, из-за того, что почти все ее сотрудники были откомандированы от своих отделов, до того пистолеты им не полагались. «То есть группа оперов должна была ловить преступников голыми руками, — говорит Морозов. — На задержания ангарские ребята брали охотничьи ружья». Запрос сработал — теперь оперативники могли выходить на работу с пистолетами.

Собрать достаточно материалов для ареста Колчина оперативникам удалось в 2010 году, но из-за очередной утечки Бизон сбежал. Найти и арестовать его удалось только спустя шесть месяцев. Суд признал главу «Казино» виновным в нескольких убийствах и приговорил его к 23 годам тюрьмы.

К тому моменту, как Колчина наконец посадили, Сергей Романов уже несколько лет работал внутри «маньячной группы». Руководство предложило ему войти в нее после успешного расследования убийства Каневской — и Романов моментально согласился, даже несмотря на то, что к тому моменту два года не брал отпуск. Во-первых, он давно мечтал «работать по маньякам» — и теперь, наконец, у него появилась возможность целенаправленно вкапываться в одно большое дело, не отвлекаясь на рутинные преступления. Во-вторых, оперативнику очень импонировала атмосфера, которую создали основатели группы. «Сегодня простые опера просто так к руководителю зайти не могут, а к Державину в кабинет можно было в любой момент заглянуть: что-то спросить, посоветоваться или подписать, — вспоминает Сергей. — Костарев всегда внимательно относился к сотрудникам, на дни рождения приходил с бутылкой пива, чокался со старлеем и даже сувенирчик ему дарил».

С областным полицейским начальством отношения у оперативников были сложнее. С одной стороны, нескольких людей из Иркутска мои собеседники вспоминают с благодарностью — и говорят, что они помогали следствию, болели за раскрытие дела и при этом сильно рисковали погонами. С другой стороны, руководители Романова, перед которыми он отчитывался раз в полгода, всегда встречали его упреками и прямо говорили, что в Ангарске он занимается «ерундой».

В конце нулевых в одном здании с «маньячной группой» работали сотрудники отдела по раскрытию преступлений против личности. «Ребята делились с нами информацией, иногда просили помочь», — вспоминает Артем Дубынин. Когда в 2008 году в Ангарске начались нападения на детей и подростков, руководство областного главка подключило к расследованию участников группы.

Все преступления (всего их было 11) совершались по одной схеме: насильник следовал за девочками 8–14 лет, когда они возвращались из школы, заходил с ними в подъезд и натягивал им на голову шапку или капюшон, чтобы они не могли разглядеть его лицо. Потом мужчина спускал штаны, трогал детей, заставлял их трогать себя, имитировал половой акт и угрожал вернуться, если они кому-то расскажут о нападении.

Поиски преступника заняли около года. Довольно быстро с помощью кадров с камер видеонаблюдения был составлен фоторобот — но его распространение ничего не дало. Полицейские пытались вычислить педофила по телефонным звонкам и отправленным с мест преступлений сообщениям, но безуспешно. Параллельно насильника искали по едва ли не единственной примете: тот всегда носил с собой спортивную сумку — как выяснится позже, все свои преступления он совершал до или после тренировки.

«Всех, кто ходил с сумками, мы таскали в отделы полиции и брали биологические образцы для экспертизы, — вспоминает Дубынин. — Во время одного из нападений у преступника произошло непроизвольное семяизвержение, и он оставил на одежде жертвы образец своего биологического материала — с ним мы и сравнивали взятые образцы». Как отмечает оперативник, на сей раз местные полицейские вели расследование добросовестно — видимо, потому что жертвами были дети и замолчать нападения было невозможно.