Николай Лебедев - Программа «Союз – Аполлон»: афера космического масштаба?

Какой практический опыт имели другие советские космонавты накануне ЭПАС?

Но, может быть, среди других членов отряда космонавтов вообще мало кто отвечал сформулированным требованиям? Ничего подобного! В этом убеждает таблица 1. Это выборка из списка [1] полетов советских космонавтов, осуществленных до полета ЭПАС.

В таблице 1 указаны всего 11 полетов советских космонавтов, хотя к июлю 1975 года наши космонавты осуществили 26 полетов в космос. Из этих 26 полетов в выборку не включены 7 полетах на устаревших кораблях «Восток» и «Восход». С 1968 года советские космонавты летали только на «Союзах».

Таблица 1. Выборка из списка полетов наших космонавтов

Советская часть ЭПАС базировалась на использовании модернизированного корабля «Союз» – «Союз-М». Исключение в таблице сделано только для полета «Восхода-2», на котором летал А. Леонов.

За этим исключением, в выборку включены лишь те полеты, в которых отрабатывались элементы сближения космических кораблей (и станций) и их стыковки. Потому что именно сближение и стыковка «Союза-19» и «Аполлона» были «гвоздем» официального проекта ЭПАС. В таблицу также не включены трагически закончившиеся полеты на «Союзе-1» и «Союзе-11».

Что мы видим из этой таблицы:

1. Включая повторные полеты некоторых космонавтов, до января 1975 года 23 советских космонавта летали на «Союзах».

2. Искусством маневрирования в космосе и сближения с другим кораблем (или стацией) овладели восемь командиров кораблей (из них В. Шаталов – трижды).

3. Стыковку кораблей осуществили три командира. Минимальный полетный стаж при полете именно в корабле имел командир Б. Волынов (трое суток, меньше – только у Леонова!), максимальный – командир А. Филипченко (11 суток).

4. Особо следует выделить экипаж «Союза-16/Союза-М» – А. Филипченко (командир) и Н. Рукавишников (бортинженер). Из всего отряда космонавтов только этот экипаж провел в космосе генеральную репетицию советской части официальной программы ЭПАС.

Мы видим, что в сравнении с другими космонавтами космонавт А. Леонов, по существу, имеет нулевой (или почти нулевой) практический опыт, если говорить об опыте, необходимом для успешного осуществления совместного полета и стыковки двух кораблей.

Видимо, не только у автора книги назначение А. Леонова командиром «Союза-19» вызвало вопросы. 15 июля 2005 года по случаю 30-летия ЭПАСа корреспондент газеты «Известия» задал космонавту такой вопрос [2]:

«В отряде космонавтов было много сильных специалистов. Почему задание, где на карту было поставлено слишком многое, поручили именно вам?»

Вот что ответил А. Леонов: «Думаю, искали космонавта, который чаще других оказывался в критических ситуациях. Тогда я был единственным, кто побывал в открытом космосе».

Неужели руководство страны желало подыскать на роль командира советской части международного полета человека, способного «чаще других оказываться в критических ситуациях» ? Казалось бы, для международного полета, как ни для какого другого, нужен человек, который сумеет не оказаться в нештатной ситуации.

Илл. 1. Создатели космических скафандров (слева направо): ведущий конструктор Исаак Абрамов, генеральный конструктор НПП «Звезда» профессор Гай Северин, первый заместитель генерального конструктора Виталий Сверщек [4]

Задачей А. Леонова во время полета «Восхода-2» был выход в открытый космос. Он эту задачу выполнил, но создал одну за другой две нештатных ситуации, в первой из которых мог погибнуть лично он, а во второй – он и еще в придачу командир корабля П. Беляев вместе со всем кораблем [3]. А все из-за пренебрежения инструкциями. Вот что говорят об этом разработчики скафандров в газете «Аргументы Недели» [4].

Вопрос «АН»:

«Как так получилось, что скафандр Леонова раздуло и Алексей Архипович, лишь испытав чудовищное напряжение, вернулся на борт корабля?»

Ответ:

«Вопреки инструкциям, он вошел в шлюзовую камеру головой вперед. А потом, с трудом перевернувшись в мягкой шлюзовой камере (была бы жесткая конструкция, космонавт был бы обречен), сумел за собой закрыть люк – скафандр тут ни при чем, конструкция отработала штатно. Скафандр, как футбольный мячик, не может раздуться больше, чем заложено конструкцией».

Утверждение А. Леонова о том, что тогда он «был единственным, кто побывал в открытом космосе» , тоже вызывает удивление. Во-первых, за 6 лет до ЭПАСа, в январе 1969 года, космонавты Хрунов и Елисеев вышли в открытый космос из корабля «Союз-5» и перешли в корабль «Союз-4». Это был первый в мире переход из корабля в корабль через открытый космос. Во-вторых, опыт выхода в открытый космос был абсолютно бесполезен для выполнения официальной программы ЭПАС. Эта программа не предусматривала выход в открытый космос.

Были во время полета «Восхода-2» и другие трудности. Но «выпутывался» из них не А. Леонов. Например, пришлось осуществлять спуск корабля на Землю в ручном режиме. Корабль сел в зимней тайге далеко от заданного района [3]. Но ведь управлял кораблем при спуске с орбиты командир корабля, то есть П. Беляев, а не второй пилот экипажа А. Леонов!

Что и говорить – странный выбор был сделан по части командира «Союза-19»! Может быть, дело в том, что и сам полет ЭПАС был странный и вовсе не такой, каким его представили официально высшие руководители США и СССР и послушные им СМИ? Об этом – следующая глава.

Афера США с «высадками» астронавтов на Луне (1968–1972 гг.) была информационной спецоперацией глобального масштаба. И, что важно, СССР был молчаливым, но весьма важным участником этой спецоперации.

Поскольку брежневское руководство СССР продолжало курс на политическое сближение с США (так называемая «политика разрядки»), то по аналогии с лунной аферой в 1975 году под эгидой ЭПАС могла быть разыграна вторая информационная глобальная спецоперация, теперь уже совместная.