Валерий Духанин - Вера и магия

Такая версия, внешне очень красивая и не лишенная логики, хорошо вписывается в межрелигиозный диалог, ищущий точки соприкосновения, общую почву для единения. Другой вопрос, что стоит за этой видимой красотой? Чем увенчается такое слепое доверие чужим чудесам и знамениям, с попыткой найти им обоснование непременно в Божественных действиях? Почему мы должны приписывать Богу то, подлинная природа чего до конца неизвестна?

Версия номер два. «Не все то золото, что блестит», – гласит народная мудрость. Существует выверенный веками принцип: в отношении всех необычных явлений сохранять рассудительность и осторожность. Очень даже возможно, что происшедшее с мальчиком в Дагестане является тем, что в православной аскетике называется искушением. А в Священном Писании сказано: сам сатана принимает вид Ангела света (2 Кор. 11, 14), чтобы оставить вне Истины своих последователей. В самом описании, как появляются чудесные надписи, действительно, есть некоторые настораживающие моменты. А именно: для упомянутого феномена характерно то, что появлению надписей предшествуют муки мальчика. Приведем слова его собственной матери: «Держать невозможно на руках. Мы его улаживаем специально в люльку, он вот это тело вот так поднимает, кричит, плачет, до сорока температура. Очень сильно мучается ребенок. Всю ночь, в эту ночь, когда это появляется, он не спит» [23].

Итак, мальчик неимоверно мучается при получении надписей. И здесь можно найти параллель с мучительным обращением самого Мухаммеда, который тоже испытывал жар, муки, давление.

В случае самого Мухаммеда есть тоже о чем задуматься. Случилось это в 610 году по Р. Х. в аравийской пустыне, где сама местность, лишенная зелени, с безжизненными глыбами скал, способна повергнуть в тяжелое состояние духа. На горе Хире явилось Мухаммеду некое сверхъестественное существо, набросившееся с силой на Мухаммеда с возгласом «Ыкра» (что в одном толковании значит «читай», а в другом – «проповедуй»), стало душить его, и после нескольких робких попыток сопротивления избранник сдался. Затем он испытывал страшную внутреннюю борьбу, одиноко бродил в сумрачных долинах, ему чудился какой-то зов, а душевные страдания были нестерпимы до усталости от жизни, и только новое видение вернуло ему покой, убедив, что он есть особый избранник Всевышнего.

Очень не хочется проводить параллель с так называемой шаманской болезнью, когда человек, избранный духами стать шаманом, также испытывает принуждение, насильное влечение, непонятный зов, подавление. Тем не менее есть очень простой вопрос: зачем Всемогущему Богу давать Откровение в тяжелых физиологических мучениях? Почему в исламе прозрениям и откровениям сопутствуют тяжелые психосоматические истязания?

Святой Василий Великий о способе подлинного Божественного воздействия на человека писал: «Некоторые говорят, что они (пророки) пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмевался Духом. Но самому посланническому назначению Божественного наития противоположно делать богодухновенного (человека) – исступленным, так чтобы он, когда исполняется Божественных наставлений, выходил из присущего ему разума, и когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных слов. И вообще сообразно ли сколько-нибудь с разумом, чтобы Дух премудрости делал кого-либо подобным лишенному ума и Дух ведения лишал разумности? Свет не ослепляет, а, напротив, возбуждает данную от природы силу зрения, – так и Дух не души омрачает, а, напротив, возбуждает ум, очищаемый от греховных скверн, к духовному созерцанию. Что лукавая сила, злоумышляющая против человеческой природы, может смешать мысли, в этом нет ничего невероятного, но нечестиво утверждать, чтобы то же самое действие производило присутствие Божия Духа» [24].

Вообще, в науке есть вполне естественные объяснения того, что было с Мухаммедом на момент получения откровений. Например, авторитетный голландский ориенталист и исламовед XIX века Рейнхарт Дози пишет: «Объяснение этого явления нам нужно искать в болезни, которой подвергся Мохаммед. Прежде ученые полагали, что у него была падучая, но последний историк Мохаммеда доктор Шпренгер, который является не только ориенталистом, но и медиком, определяет болезнь Мохаммеда как мускульную истерию. В такой степени, в какой болезнь эта проявилась у Мохаммеда, она иногда встречается и в наших странах у женщин, гораздо реже – у мужчин. У него были приступы, пароксизмы. Если приступ бывал слабый, то за ним следовали те расширения и сокращения мускулов, которые и свойственны этой болезни. Язык и губы тряслись; глаза в течение некоторого времени вращались то в одну, то в другую сторону; голова качалась, так сказать, автоматически. В то же время больной испытывал головные боли. Если приступ бывал силен, то, наоборот, болезнь проявлялась в столбняке; больной падал на землю, лицо его покрывалось горячим румянцем, дыхание делалось затрудненным. Сознания, по-видимому он не терял, а в этом-то и заключается разница между его припадками и падучей… Истеричные люди, кроме того, бывают вообще очень чувственны и большие энтузиасты. Таким был и Мохаммед. Истерики способны видеть сны наяву; у них бывают галлюцинации, видения, экстазы; те мысли, какие они высказывают в этом состоянии, пожалуй, могут и не выдерживать здравой критики. Однако они обладают какой-то особенной свежестью и высотой и выражаются с таким жаром и с такой уверенностью, что кажущаяся оригинальность, в которую они бывают облечены, немедленно вызывает к себе доверие во многих людях» [25].

Со своей стороны заметим и то, что любой некрещеный младенец более доступен непосредственному воздействию искусителя. Потому что на нем нет той благодати, которая уберегает от чуждого наваждения. К сожалению, положение грешного человечества таково, что соблазниться видимостью добра и святости легко, а взойти к подлинному общению с Богом и светлыми ангелами трудно.

Надо сказать, что ислам, как бы мы ни пытались увидеть в его исторических путях Божественный Промысл, все-таки подвергает искажению основные истины христианства. Богооткровенное учение о Троице рассматривается как религиозное извращение и непрощаемый грех. Христос ни в коей мере не почитается Богом воплотившимся, а только человеком, в котором признается наитие Божества. Сам Мухаммед общался с разными еретиками – несторианами, арианами, сектантами гностического толка, и потому естественно полагал, что многие места Евангелия искажены. Искупительные страдания Христа отвергаются мусульманами, с точки зрения Корана Он вовсе и не страдал, желавшим Его распять только показался Его облик, тогда как Аллах сразу вознес Его на Небо (см. Коран 4, 157–158). Итак, нет Троицы, нет Боговоплощения, нет Искупления. Таким образом, в Коране христианство, образ Самого Христа, при отдельных исключениях, подвергается существенному искажению. И те, кто видят в мусульманстве особую заботу Божию о людях, должны подумать, а нужно ли было Богу давать людям учение, в котором искажается Его Собственный образ и повреждается Его уже дарованное людям истинное учение, то есть Новый Завет? Совершив спасение людей во Христе, затем посылать Мухаммеда, искажающего образ Христа и вместо Церкви с ее таинствами предлагающего обрезание, рамадан и хадж в Мекку? Значит, не все в исламских откровениях чисто. И каковы основания в таком случае принимать чудеса, совершающиеся в рамках мусульманства, лишь еще больше убеждающие мусульман в своей правоте, фактически еще более отдаляющие их от Спасителя?