Катерина Андреева - Беларуский Донбасс

А вот 22-летнего Родиона Кургузова из деревни Дубровка Пуховичского района российская пропаганда накрыла во время прохождения срочной службы в беларуской армии, в пожарной команде. Рассказы о «зверствах бандеровцев» его впечатлили. «У нас обычно приходил начальник пожарной команды, включал телевизор и смотрел. Кто был свободен в этот момент, сзади стояли и смотрели тоже. Я был среди таких. По телевизору очень часто рассказывали про «ополчение». Кроме того, еще в армии я начал списываться с «ополченцами» — просто «ВКонтакте» их нашел. Попросили помощи, объяснили, что там происходит, показали видео. После армии работы не было, я в феврале 2015 года собрался и решил поехать», — вспоминает Кургузов.

Алексея Маркулевича из деревни Велемичи Столинского района тоже потянуло на войну вскоре после демобилизации из беларуской армии. «Пришел из армии — устроился на работу. Работал в строительном управлении. Казалось, все могло бы быть хорошо, собирался в Турцию летом ехать. Но после того как в январе начались бои за Дебальцево, я понял, что просто так сидеть и смотреть на это — невозможно, — рассказывает он. — Кто сказал, что эта война чужая? Это наша война, потому что тут наши братья. Я не могу просто сидеть и смотреть на это со стороны. Как можно смотреть на то, что убивают женщин, стариков, детей?»

Социальные сети — вторая важная составляющая процесса превращения мирного гражданина Беларуси в боевика. Получив изначальный импульс от российского ТВ, сторонник «русского мира» обычно искал соответствующие тематические группы в «Одноклассниках» или «ВКонтакте». Там ему объясняли, как и куда ехать. «Я пробовал найти каналы. Ехать же нужно не абы как, а сразу в определенное подразделение, — объясняет Маркулевич. — Раньше их было много, а теперь это единая армия ДНР, сюда можно попасть только через военкоматы или напрямую нужно списываться с командирами, и если командиры захотят — они возьмут. А тогда я написал командирам подразделения и приехал сюда 4 февраля 2015 года. Пришлось пройти переподготовку: я ведь был танкистом (Алексей проходил срочную службу в беларуской армии — в 11-й гвардейской механизированной бригаде. — И. И.), а потом был зачислен в расчет пулемета “Утес”».

Отправку на Донбасс уроженца города Чашники 18-летнего Владимира Позняка через тематическую группу «ВКонтакте» весной 2016 года координировал лично соратник Стрелкова-Гиркина Михаил Полынков (позывной «Хрусталик»). Судя по их переписке, Полынков считал, что от вчерашнего школьника пользы на фронте будет немного, а потому делал скептические замечания и даже потребовал письменного согласия от родителей Позняка. Отец, судя по всему, дал согласие на присоединение сына к НВФ, и Хрусталик отправил мальчишку на тренировочную базу боевиков в Ростове. «Любой, кто хочет вступить в “ополчение” может просто в интернете все это узнать. Это не тайна», — говорит Владимир Позняк.

Уроженец Городка Витебской области Дмитрий Лукьяненко также предварительно списывался с «ополченцами» в тематических группах «ВКонтакте» — они в общих чертах объяснили ему, что нужно с собой брать и как ехать. Там же нашел и попутчика, украинца из Черниговской области, который также решил примкнуть к группировке ДНР. Лукьяненко на тот момент уже находился в российской столице — он приехал сюда на заработки. «Встретились, купили билеты и через пару часов — на Ростов, оттуда сразу на Донецк. Мой попутчик списался с представителем “Сомали”, поэтому нас ждали. На российской границе на вопрос “Куда и с какой целью?” ответ стандартный: к бабушке картошку копать. Они посмеялись и пропустили. А в Донецке нас встретили и отвезли в одно из подразделений батальона», — вспоминает он. О том, что можно было сначала отправиться в тренировочный лагерь боевиков в Ростове и получить там минимальную военную подготовку, Лукьяненко узнал только на Донбассе. «Но вышло, как вышло», — констатирует он.

Впрочем, некоторые обходились и без социальных сетей, и без предварительных договоренностей — ехали фактически наобум. «Как туда (к “ополченцам”. — И. И.) доехать, я не знал, — признается Константин Фофанов. — Я же сначала едва в плен не попал. Доехал до Ростова. Меня таксист за 2 тысячи российских рублей довез до границы. А на той стороне Успенка — она под контролем украинцев была. Мне посоветовали на границе сказать, что я к родным в Иловайск приехал. Российские пограничники меня пропустили, дальше украинские встретили. Мои вещи — на досмотр. А у меня там два комплекта обмундирования, каска, нож, ботинки. Так меня и выгнали. И уже потом мне таксисты рассказали, что ехать нужно в Изварино. Там я границу и перешел. Сразу там мне выдали оружие, даже фамилию не спросили».

В любом случае вариантов маршрута было немного: большинству беларусов приходилось добираться до ДНР и ЛНР через Ростов. А оттуда уже добровольцы ехали на пункты пропуска, контролируемые боевиками. «Пересекаем границу, заходят. Я ж не знал, что там не украинские пограничники стоят, а уже ДНРовские. Ехал на свой страх и риск. А меня с собой форма, берцы — я полностью упакован. Но заходят с георгиевскими ленточками — я вздохнул с облегчением. “Куда едете?” — спрашивают. Кто к девушке, кто по работе, кто куда. В автобусе — одни мужики. Пограничник открывает дверь и кричит своим: “Да тут одни “шахтеры!” И смеются все», — вспоминает Андрей Дюбанов [13] Андрей Дюбанов, 1977 года рождения, на Донбассе дослужился до звания старшего лейтенанта. В Донецке женился, у него родилась дочка. В январе 2019 года он признавался, что больше не служит в подразделениях ДНР, а работает на русских. Вероятно, входит в одну из ДРГ ГРУ. Утверждает, что имеет российские госнаграды. .

В НВФ на Донбассе брали всех — процедуры отбора не существовало в принципе. В 2014 году Сергей Савич (Белый) целенаправленно хотел попасть к Мотороле. Когда беларус добрался до базы «Спарты», он специально дождался возвращения полевого командира, который приехал как раз со своим другом Гиви. «Я подхожу к Мотору, говорю — мол, я к тебе. Сказал откуда. Он спрашивает: “Черных” любишь?” — “Нет”, — говорю. А он такой в сторону Гиви кивнул — мол, грохнешь его, возьму к себе. А я в ответ: “Скажешь — грохну”. Такой черный юмор», — вспоминал потом Белый. На шутках про «черных» процедура приема в «Спарту» была завершена: у беларуса даже не переписали фамилию, не проверили документы, а просто дали снайперскую винтовку, и завтра утром он уже был на позициях. Белый в итоге стал популярным персонажем: позже его фото даже разместили на билбордах в Донецке с рекламой местных НВФ — «А ты записался в добровольцы?»

Дальнейшая судьба каждого беларуского боевика определялась, в какое подразделение он попадал и что в этот момент происходило на фронте.