Михаил Делягин - Жизнь в катастрофе: победи кризис сам!

Хотя их лицо и характер, конечно, существенным и не во всем симпатичным образом изменятся.

Вероятность гибели нашей страны и цивилизации, подобной гибели Советского Союза и советской цивилизации, с моей точки зрения, не превышает 30 % — хотя это предельно грубая оценка.

Прежде всего, сепаратизм в сегодняшней России сдерживается его иждивенческим характером: даже самые оголтелые националисты требуют от Москвы денег, а не независимости. Причины этого разнообразны — от чудовищных уроков уничтожения СССР до не менее чудовищных уроков Украины и привычки правящей бюрократии заливать все проблемы деньгами, — но результат налицо.

С другой стороны, наличие очевидных внешних угроз весьма эффективно принуждает сепаратистов к разуму. Так, люди, задающие вопрос «зачем мы так дёшево отдаем свою нефть этой поганой Москве?» очень хорошо и правильно понимают, что без Москвы они будут даром, да ещё и с добровольными подарками со своей стороны отдавать эту нефть доброму и пушистому Пекину.

Принципиальным отличием сегодняшней российской ситуации от предшествовавшей развалу Советского Союза является отсутствие целенаправленных действий внешних сил, нацеленных на разрушение страны. В самом деле: СССР был главным, почти единственным врагом Запада и Китая, «империей зла» — и все их враждебные усилия были направлены прежде всего против него. Сегодня же системная внешняя пропаганда, направленная на расчленение страны, практически отсутствует, так как Россия при всей своей значимости для нас является не более чем периферийным участком глобальной конкуренции.

Наиболее агрессивный участник глобальной конкуренции — США — понимают, что разрушение России отдаст ее ресурсы их стратегическому конкуренту, Китаю, и потому пока ведут себя относительно сдержанно. Более того: ради противостояния Китаю с 2006 года весьма значимые силы в них были готовы даже поддерживать воссоздание СССР, — просто в руководстве России не оказалось никого, способного на системное, стратегическое мышление.

Китай же в силу самой своей культуры ориентируется на расширение влияния, но не захват территорий, создавая угрозу территориальной целостности России практически помимо своей воли, из-за чудовищного разрыва в темпах, а теперь уже и в уровне развития.

Важным отличием от конца 80-х является и отсутствие в самой нашей стране активной работы наших же спецслужб, направленных на ее разрушение. Не секрет, что национально-демократические движения создавались в республиках Советского Союза, как правило, советскими же спецслужбами, предполагавшими их руками смести прогнившую партийную власть и, освободившись от ее контроля, создать качественно новое государство. По ряду системных причин план провалился, и национально-демократические движения, частично перейдя под контроль Запада, развалили сначала Советский Союз, а затем и свои собственные республики (подробно это описано в своей книге «Конец эпохи: осторожно, двери открываются! Том 1. Общая теория глобализации»).

В сегодняшней России подобная деятельность — возможно, единственное обвинение, которое нельзя бросить российским спецслужбам. Их чудовищная неэффективность и коррумпированность имеет, тем не менее, и оборотную сторону: никто не может заподозрить их в реализации сколь-нибудь сложной — и потому опасной для территориальной целостности России — стратегии.

Но главными факторами устойчивости российского общества являются новые качества российского народа, воспитанные бедствиями и ложью кошмарных 90-х и якобы благополучных 2000-х.

Да, качество человеческого капитала упало по сравнению с советскими временами чудовищно, однако новые качества, приобретенные россиянами неприемлемо дорогой ценой, все же повышают устойчивость общества.

Это априорное недоверие государству, да и любой пропаганде вообще. Это четкое ощущение практически классовой, «антагонистической» противоположности интересов обычных людей и чиновников. Это стремление и, главное, способность жить своим умом, самому принимать наиболее значимые решения своей жизни и самому же отвечать за них.

Советский человек был гуманистичным, доверчивым, приспособленным к исполнению своего долга, но не к самостоятельному принятию решений, — он был заложником государства, и разложение государства означало его крах.

Нынешний народ России, хотя его формирование далеко не закончено, осознает себя полностью обособленным от государства и во многом враждебно ему противостоящим, — и этой эмансипации, этой самостоятельности, хотя и недостаточных для подчинения государства и превращение его в орудие своего исторического творчества в нормальных условиях, с лихвой хватит для выживания в условиях системного кризиса.

Помимо этого, российский народ стихийно осуществил два исключительно важных мировоззренческих синтеза, благодаря титаническим усилиям компрадорского государства ещё не нашедших отражения на языке политики и культуры.

С одной стороны, он объединил понимание важности солидарности и конкуренции: современные россияне не просто враждебно конкурируют друг с другом, как было еще в начале 2000-х годов, но и осознают необходимость объединения и взаимовыручки перед лицом внешних конкурентов. Состояние жесточайшей конкуренции внутри своих коллективов и своего общества при их же полной солидарности перед лицом внешних конкурентов, представляющееся наиболее близким к идеалу общественного устройства, еще, конечно, далеко не достигнуто, — но принципиально значимые, ключевые шаги к нему уже сделаны.

С другой стороны, российский народ стихийно объединил все еще враждебно противостоящие друг другу в политике социальные, патриотические и демократические ценности в единое монолитное мировоззрение. Пока оно ещё не отлито в политические структуры, лозунги и идеологемы (так как правящая клептократия смертельно боится любого объединения народа и делает все, чтобы не допустить его) и потому временно кажется уродливым. Но это мировоззрение почти идеально соответствует объективным потребностям не только выживания России в условиях системного кризиса, но и ее участия в современной глобальной конкуренции, и после его вербализации станет самостоятельным источником развития нашей страны.

Таким образом, нас ждут тяжелейшие времена, которые нам ценой неимоверных страданий и жертв, скорее всего, удастся обернуть себе на пользу и через некоторое время собрать сказочный урожай с полей Глобальной депрессии, политых нашими слезами, потом, а может быть, и кровью.

Но это — дело будущего.

Сейчас перед каждым из нас стоит значительно менее масштабная, но не менее трудная задача: в рамках своей семьи сделать так, чтобы этих слез и пота было поменьше, а крови не было вовсе.