Джоби Уоррик - Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

Росло число убитых, но росло и число врагов Заркави. Даже в провинции Анбар, где столь многие приветствовали иностранных боевиков, когда те убивали американских солдат и шиитов, кое-кто теперь сдавал террористов американцам. Почти каждый день информация поступала в полицейские участки, милицейским патрулям, осведомителям, которые по цепочке передавали ее другим осведомителям; цепочка заканчивалась в постоянно расширявшемся оперативном центре ЦРУ в Багдаде.

Одно из таких сообщений, в феврале 2005 года, почти помогло взять Заркави. Эта история разворачивалась на глазах у сотрудницы ЦРУ Нады Бакос. Безотрывно, в тревоге, а потом в ярости она смотрела на монитор, куда в режиме реального времени транслировалась запись с камер беспилотного разведчика.

Ломоть информации, перепавший американцам, выглядел крайне аппетитно: 20 февраля один из старших подручных Заркави поедет по шоссе Фаллуджа — Рамади, направляясь на важную встречу. Судя по обстоятельствам, вероятность, что Заркави тоже окажется с ним, весьма высока, сочли американцы. Наблюдение за дорогой велось при помощи отрядов спецназа, расположившихся по маршруту, и беспилотного разведчика.

Как и следовало ожидать, ближе к вечеру дрон засек машину подручного и последовал за ней; машина на большой скорости двигалась на запад. Еще два автомобиля, в том числе небольшой грузовик, следовали за первой на разумном расстоянии, несясь по плоской пустынной дороге, вдоль которой тянулись орошаемые хозяйства и островки финиковых пальм.

Внезапное появление военного заграждения на дороге заставило немногочисленный караван остановиться столь резко, что завизжали тормоза. Первую машину тут же облепили солдаты, но другие две резко свернули с дороги в пустыню, развернулись и понеслись в разных направлениях. Дрон зафиксировал камеру на грузовике, водитель которого — или интуитивно, или встревоженный зудящим свистом летательного аппарата — начал резко вилять в явной попытке уйти от любого выпущенного в его сторону снаряда. Фургон швыряло туда-сюда, он едва избегал столкновения с брошенными машинами и дорожными знаками; водитель тщетно пытался перехитрить дрон.

Бакос смотрела на экран, как завороженная. Какая невероятная удача будет, если карьера Заркави закончится внутри горы искореженного металла на дороге в Рамади, думала она. “Врежься во что-нибудь — и все! — крикнула она немым изображениям на экране. — Умри в машине!”

Но Заркави не суждено было умереть в тот день. Несущийся на полной скорости грузовичок снова резко сменил направление и съехал на грунтовую дорогу, к небольшой ферме, окруженной густой пальмовой рощей. Какая-то фигурка выскочила из машины; водитель продолжал гнать грузовик вперед и наконец остановился под навесом из пальмовых листьев.

Заркави еще можно было схватить, но из-за технического сбоя произошло худшее, что только могло произойти. Камера беспилотного разведчика решила перезагрузиться именно в тот момент, когда Заркави убегал через пальмовую рощицу. Когда на место прибыли американские солдаты, им пришлось пробираться через рощу медленно, чтобы не нарваться на засаду или мину-ловушку. К тому времени беглецы уже давно скрылись, бросив грузовик у финиковой пальмы. Обыскав его, солдаты обнаружили кое-что крайне ценное. На сиденье покоился ноутбук — ноутбук Заркави, — а рядом с ним мешок, содержавший сотни тысяч долларов в разной валюте. Обладатели грузовика бежали в такой панике, что бросили свои сокровища.

Чтобы взломать компьютерные шифры, понадобилось две недели, и гораздо больше времени — чтобы полностью перевести и проанализировать внутренний жесткий диск. К тому времени бóльшая часть полезных подробностей — адреса явочных квартир, планы операций, номера сотовых телефонов — утратила актуальность. И все же компьютер содержал нечто бесценное: благодаря ему американские аналитики смогли с близкого как никогда расстояния заглянуть в мозг Заркави.

Одна папка содержала десятки фотографий, в том числе паспортные изображения, показывавшие, как Заркави примеряет различные образы — от чисто выбритого бизнесмена в очках в тонкой оправе до усатого арабского шейха в клетчатой куфие. В другой были медицинские файлы Заркави — еще больше фотографий и записи о том, как и чем лечили его боевые раны. Были памятные записки и электронная почта, выдававшие, как менялась структура террористической группы, в которой Заркави взял на себя роль “командира подразделения”, в то же время предоставляя иракцам номинальные роли руководителей “Аль-Каиды в Ираке”*. Кроме того, обнаружились длинные электронные письма лидерам “Аль-Каиды”*, включая самого бен Ладена, а также презентации в PowerPoint и бесценные видеозаписи встреч Заркави с командирами его группы, на которых высокопоставленные боевики обсуждали стратегию и планы. Кое-какие личные документы были уже известны американским экспертам по борьбе с терроризмом, но другие оказались для аналитиков новыми.

“Презентация в PowerPoint была сделана просто как по заказу, — вспоминал военный аналитик, бывший среди тех, кто просеивал содержимое компьютера. — Вся организация Заркави — на графике из линий и блоков: все было там. Как в “Кто есть кто”.

На одном из видео была заснята встреча всего военного совета в уютной камерной обстановке, что одновременно приводило в восторг и пугало до мурашек по коже. Закоснелые убийцы сидели в кружок на ковриках, словно школьники, и с сосредоточенным вниманием слушали, как один поет песню, а другой декламирует стихи. Заркави, когда подошла его очередь, рассказывал анекдоты и истории. Потом он заговорил о том, каким видит Ирак и весь регион и как из обломков и пепла джихадисты создадут нечто исключительно новое, но вместе с тем древнее, как ислам.

Вот Заркави оставил обычную джихадистскую риторику. Другие исламисты-радикалы расплывчато заговорили о реставрации халифата времен золотого века ислама, когда все мусульмане жили по законам единой веры, которая стирала установленные Западом государственные границы. Но Заркави говорил не об отдаленном будущем. Он говорил о халифате в настоящем времени, а о самом себе — как о полководце освободительной армии, которая уже на марше.

“Он уже начал создавать свой халифат, — замечал военный аналитик, изучавший содержимое ноутбука. — Он мыслил стратегически и просчитывал действия далеко вперед”.

Бакос тоже поражало, как мыслит Заркави. Вернувшись в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, она изучила клад, скрытый в ноутбуке. Фотографии подтвердили ее представления о патологиях, которые демонстрировали иорданец и его ближайшие последователи: создание культа личности и мессианское мышление резко отличали их от бен Ладена и его помощников. Психологи ЦРУ, проводившие официальный анализ, пришли к тем же заключениям: классический нарцисс, Заркави, кажется, искренне видел себя реинкарнацией одного из древних воинов ислама, которыми так восхищался. Теперь его вера в собственное величие начала расти, как опухоль. Освященные временем религиозные установки, такие как запрет на убийство невиновных, больше ничего не значили: мнение Заркави растоптало века исламского богословия.