Джоби Уоррик - Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

И все же никто не представлял себе масштабов катастрофы, которая произошла в следующие несколько недель, признавал старший сотрудник разведки, на чьих глазах разворачивались события: “Хотя разведка США постоянно предупреждала, что СБИ [Силы безопасности Ирака] переживают плохие времена, никто не сумел предвидеть, насколько быстро они рухнут”.

Масштабное наступление ИГИЛ* началось в родном городе ее главаря. Сразу после полуночи 5 июня 2014 года диверсионные группы взорвали полицейский участок к югу от Самарры, города, породившего не одно поколение клана аль-Бадри, к которому относился и Багдади. Несколько часов спустя около ста пятидесяти боевиков с грохотом ворвались в город на грузовых пикапах; на открытых кузовах были установлены противовоздушные орудия. Джихадисты захватили главное муниципальное здание и городской университет, а потом вступили в перестрелку с полицией, которая заняла оборонительные позиции вокруг старинной мечети Аль-Аскари, чей знаменитый золотой купол Заркави взорвал восемью годами раньше. Иракская армия получила подкрепление из Багдада, и незваные гости отступили, но бои уже шли в пяти-шести других городах вдоль шоссе, тянувшегося от Фаллуджи до сирийской границы.

Тем временем главная колонна ИГИЛ*, около полутора тысяч человек, дошла до окраин Мосула в провинции Ниневия. Защищали древний город и 1,8 миллиона его жителей иракские подразделения, в которых на бумаге числилось 25 тысяч человек. Реальное число было ближе к 10 тысячам, признавал позже командир мосульского боевого подразделения; остальные или дезертировали, или просто сидели на липовых должностях, на довольствии в полицейском управлении, говорил генерал Махди аль-Гарави агентству “Рейтер”, подводя итоги сражения. Оставшимся защитникам города не хватало оружия и техники: много бронетехники и тяжелого вооружения было отправлено на юг, чтобы помочь отбить Рамади и другие города провинции Анбар во время январских боев.

“На весь мой батальон остался один пулемет”, — говорил новостному агентству мосульский батальоный командир, полковник Дийяб Ахмед аль-Асси аль-Обейди. А у ИГИЛ*, свидетельствовал полковник, когда незадолго до рассвета 6 июня она начала просачиваться в его район, “в каждом грузовике было по пулемету”.

Первая колонна захватчиков ворвалась в северный пригород, Таммоз, на джипах и в открытых легких грузовиках, поливая из пулеметов линию обороны иракской армии. По условному сигналу гранатами и снайперским огнем заявили о себе ячейки ИГИЛ*, базировавшиеся в самом городе. Силы обороны отступили; через несколько часов колонны ИГИЛ* уже находились в нескольких кварталах от отеля “Мосул”, где Гарави устроил свой командный центр.

В половине пятого дня был нанесен решающий удар. Большая цистерна, набитая взрывчаткой, врезалась в здание отеля и взорвалась в языках пламени, убив и ранив многих иракских командиров.

“Грохот потряс весь Мосул”, — рассказывал Обейди, которому взрывом разорвало ногу.

Вскоре после этого остатки обороны пали. К вечеру полицейские, солдаты и офицеры избавились от формы и бежали в гражданской одежде. Схваченных выстроили шеренгами и расстреляли.

К полудню 10 июля, всего через четыре дня после начала наступления, джихадисты уже взяли под контроль аэропорт и большинство центральных районов Мосула. Они опустошили запасы наличных в центральных банках и ограбили иракскую военную базу, забрав американского оружия и боеприпасов на миллионы долларов. Затем они захватили контроль над главной тюрьмой Мосула, освободив заключенных-суннитов и казнив скопом всех остальных — около 670 шиитов, курдов и христиан. К концу этого дня Мосул, второй по величине город Ирака, был полностью под контролем ИГИЛ*.

Иракская армия наконец перегруппировалась и начала контрнаступление, которое не пустило ИГИЛ* к Багдаду, хотя террористы продолжили закрепляться в разных районах страны. К концу июня общие владения террористической группы, от Западной Сирии до Центрального Ирака, были больше, чем Израиль и Ливан вместе взятые. Человек, возглавивший эту операцию, контролировал теперь больше чем просто земельные наделы. Он владел нефтяными скважинами, нефтеперегонными заводами, больницами, университетами, военными базами, фабриками и банками. Аналитики потом подтвердят, что личные авуары Багдади в наличных и финансовых инструментах приближались к полумиллиарду долларов.

Реально действующего правительства пока еще не было. Но у них теперь было в прямом смысле слова собственное государство.

Четвертого июля 2014 года — в пятницу, священный для мусульман день — Багдади в сопровождении телохранителей появился в молельном зале соборной мечети Мосула Ан-Нури, известной своим “горбатым” минаретом — он выгибается, отступая от перпендикуляра на несколько футов. Местная легенда гласит, что выгнутой формой башня обязана самому пророку Мухаммеду, который пролетел над ней, направляясь в небеса.

Те, кто явился на службу в тот день, вероятно, одинаково ощутили искривление времени и естественного хода событий, когда главное официальное лицо Исламского государства* неторопливо провозгласило реставрацию халифата. ИГИЛ* сделала подобное заявление несколько дней назад, но теперь Багдади говорил об этом официально, с минбара одного из самых почитаемых храмов Мосула.

Бывший ученик Заркави, несомненно, много времени посвятил обдумыванию своего первого появления на публике, поскольку каждый момент он подкреплял символическими жестами, узнаваемыми для верующих. Багдади оделся в черную рубаху и тюрбан, повторяя одежду последнего пророка Аллаха в день его последней проповеди. Он взбирался по ступеням минбара медленно, останавливаясь перед каждой новой ступенькой, подражая привычке Мухаммеда. На вершине, ожидая, когда можно будет начать проповедь, Багдади извлек из кармана мисвак, изогнутую деревянную палочку дли гигиены рта, и принялся чистить зубы. Снова намеренное приглашение сравнить его с Мухаммедом, который, согласно древним текстам хадисов, призывал своих последователей “каждый день прибегать к мисваку, ибо это воистину очищение рта и, значит, радость для Всевышнего”.

Наконец он повернулся лицом к аудитории, чтобы сделать официальное сообщение о победе. Халифат, чаемый лидерами движения со времен Заркави, наконец стал реальностью.

“Что же до ваших братьев-моджахедов, то Аллах пожаловал им милость победы и завоевания, и даровал им, после многих лет джихада, терпение и одоление врагов Аллаха, и даровал им успех и силы, чтобы достичь цели, — говорил Багдади. — И вот они поспешили объявить халифат и назначить имама, и это долг перед мусульманами — долг, которым пренебрегали века и которого не было в реальности этого мира”.