Миша Гленни - МакМафия [Серьезно организованная преступность] [litres]

В районах наподобие Чоко, на северо-западе Колумбии, повстанцы «вычищали» целые деревни и города, стремясь тем самым заполучить дешевую землю, где они могли не только выращивать коку, но и устраивать обширные пальмовые плантации, чтобы зарабатывать на растущем мировом (и особенно американском) рынке пальмового масла. Эти деревни выглядят столь же жалкими, как и те, что я видел во время войны в Югославии: крестьяне покидали их в спешке, иногда посреди обеда, а некоторые жилища повстанцы ровняли с землей, заставляя деревенских жителей присоединяться к армии колумбийских беженцев.

Вся тяжесть проблем, с которыми столкнулся президент Урибе, стала очевидна осенью 2005 года, когда из секретных аудиозаписей стало известно, что шеф DAS, тайной полиции Колумбии, торговал сведениями с одной из особенно зловещих повстанческих группировок. Глава DAS вместе со своим заместителем был принужден уйти в отставку, однако президент бурно отрицал свою причастность к инциденту. Еще DAS обвиняют в том, что у нее имелся особый фонд для подкупа вооруженных группировок (деньги обеспечивали американские налогоплательщики в рамках плана «Колумбия»), которые не только были повинны в убийствах гражданского населения и профсоюзных активистов, но и выращивали коку и производили кокаин, который затем продавали в Соединенных Штатах.

С тех пор как военные стали получать деньги по плану «Колумбия», американское Управление по борьбе с наркотиками и некоторые из республиканцев в конгрессе стали оказывать давление на президента Урибе, добиваясь ареста лидеров повстанцев и их экстрадиции в США. Президент, и без того увязший в войне с РВСК, заверял, что у него попросту не хватит ресурсов, чтобы взяться еще за одного врага – вооруженного, желающего драться противника численностью в 30 тыс. человек, особенно такого, который неразрывно связан с армией.

Решением, которое Урибе предложил для проблемы повстанцев, стал Закон о правосудии и мире. Если говорить коротко, то по этому закону правые повстанцы обязывались сложить оружие, а их лидеры – сдаться колумбийскому правосудию, однако с гарантией, что их не выдадут Америке. Несколько тысяч повстанцев действительно сложили оружие и ушли из сельской глубинки – но, по данным сотрудников ООН из пригородов Боготы, лишь затем, чтобы основать новые преступные организации в трущобах крупных городов страны, где быстро создали разветвленные сети для торговли наркотиками.

Колумбийские правые повстанцы, равно как и РВСК, коррумпированные армейские командиры и боссы наркомафии, не хотят и не будут исправлять то губительное воздействие, которое они произвели на общество. В течение двух лет после 2002 года в стране отмечалось уменьшение количества смертей, связанных с кокаиновыми войнами, однако в 2005 году эта планка снова полезла вверх. С тех пор как был введен в действие план «Колумбия», земельные площади, отведенные под выращивание коки, сократились на несколько тысяч гектаров. Но благодаря усовершенствованным технологиям урожаи росли год за годом. Когда этот план вступил в силу, РВСК орудовали всего в шести провинциях страны, но через четыре года его осуществления они имели действующие подразделения уже во всех провинциях, кроме двух. С начала 1970-х годов накоплены убедительные доказательства в пользу того, что США и различные правительства Колумбии не сумели добиться того, к чему стремились: они не смогли ни подорвать влияние РВСК, ни остановить перенасыщение кокаином Европы и Америки.

Начиная с 11 сентября война с террором является основным приоритетом американской внешней политики. Война с наркотиками, подпитывающая огромное, неуправляемое криминальное болото, в котором свободно плещутся разнообразные темные элементы, почти гарантирует невозможность выиграть войну с террором. Те, кто участвует в этой войне с наркотиками, демонстрируют исключительный фанатизм и решимость преследовать их, чего бы это ни стоило. Я был шокирован, когда Сандро Кальвани, биолог по образованию, признался мне, что, «если кто-то скажет мне, что открыл новый дефолиант «оранжевый агент», который убивает всю коку, но наносит тяжелый урон окружающей среде, я бы подумал о его применении».

Война с наркотиками не просто делает биологов сторонниками применения токсичных дефолиантов: за несколько десятилетий она поглотила триллионы долларов – не только в виде грязных прибылей, которыми она обеспечивает картели Колумбии и Мексики или талибан и полевых командиров в Афганистане, но и в виде несчетных сумм, которые тратятся во всем мире на нарушителей закона. Обычно эти преступники относятся к наименее привилегированным классам (в Соединенных Штатах это означает, что свыше 80 % из них относятся к черному или латиноамериканскому населению). Но эти люди томятся в тюрьмах на пике своей работоспособности, как раз тогда, когда западные экономики страдают от сильной и длительной нехватки рабочей силы.

Если бы потребление наркотиков в западном мире (породившем и воплощающем глобализацию) снизилось бы сколько-нибудь значительно (после полувека борьбы с ними), у сторонников войны с наркотиками был бы надежный аргумент в пользу продолжения этой политики. Однако потребление наркотиков все растет и растет. Их производство набирает обороты, а цена все падает и падает. Если же наша цель – плодить банды, уличных громил, террористов, повстанцев и наркоторговцев-миллиардеров, ввергающих в коррупцию целые страны, тогда мы должны действовать в том же духе, несмотря ни на что.

Забавно, что именно синьор Кальвани дает Колумбии надежду на будущее. Дело тут не в том, что ООН, США, колумбийское правительство или РВСК что-то придумали, а в том, что меняется культура наркомании.

У кокаина нет будущего. Всюду, где на рынке появляются амфетамины и синтетические наркотики, – например в Китае, Юго-Восточной Азии и Мексике, – их всегда сопровождает настоящий бум, и они вытесняют все – кокаин, героин и прочее. Они имеют вид таблетки, напоминающей аспирин, гораздо более «дружественной к пользователю», действуют быстро и не требуют принадлежностей, необходимых для инъекций или вдыхания, так что это гораздо лучшие наркотики – более опасные, но действенные. В Медельине они уже заявили о себе. Поэтому будущее – за новыми наркотиками. Это определит рынок, который будет меняться. Для этих наркотиков не нужен наркотрафик. Будущее будет совершенно иным.

Если это будущее вызволит Колумбию из чистилища, значит, у него есть реальные преимущества.

Вручая свой ноутбук Супергику в номере безымянного отеля в центре Сан-Паулу, я, самым старательным образом изображая из себя знатока, спрашиваю у него, что он будет использовать – «Интернет Эксплорер» или «Мозиллу». Он отвечает вежливой улыбкой и говорит таким тоном, который обычно приберегают для безнадежно умственно отсталых: «Я – буду – использовать – штуку – под названием – Киберскрипт». И добавляет: «Это вроде… mIRC».