Миша Гленни - МакМафия [Серьезно организованная преступность] [litres]

Естественно, что борьба Дубая с этим промыслом – чистой воды профанация. Основная категория людей, которую Дубай стремится привлечь для жизни и работы в стране, – это молодые свободные мужчины. Взаимоотношения между женщинами из Эмиратов и неарабами встречаются редко и не поощряются. Так что вновь прибывшие, переполняемые тестостероном, вынуждены искать утешения с другими женщинами.

Мелкой преступности в Дубае практически нет. Это одно из самых безопасных мест в мире. Поэтому, когда вспышка насилия все же случается, это вызывает повсеместный шок. Поздно вечером 19 января 2003 года Шарад Шетти, преуспевающий владелец отеля, вошел в дубайский «Индийский клуб» – роскошное заведение для выходцев из Индии, землю для строительства которого даровал в 1964 году лично шейх Рашид. Господин Шетти приехал туда поужинать с друзьями, но, пока он входил в зал, к нему подскочили двое мужчин лет двадцати с небольшим, всадили в него пять пуль и скрылись на поджидавшей их машине. Дубайская полиция сразу же сделала заключение о связи наемных убийц с Маленьким Раджаном, поскольку господин Шетти был одним из ближайших советников Дауда Ибрагима. А тремя годами ранее люди Дауда пытались убрать Маленького Раджана, когда тот лежал в таиландской больнице.

Теперь бандитские войны перенеслись в элитные кварталы Дубая, и власти решили принять самые жесткие меры. Они обрушились на окружение и Маленького Раджана, и Дауда Ибрагима. Два брата Дауда были быстро арестованы и в итоге депортированы в Индию. Сам Дауд еще в 1998 году стал сворачивать свои дубайские операции, продав свой знаменитый Белый дом и проводя в городе все меньше времени. В итоге он перебрался в Карачи, еще теснее связав себя с Пакистаном, где сейчас и живет – в роскошном районе Клифтон на вершине холма, под охраной пакистанского государства. Дауд по-прежнему является влиятельной фигурой в мумбайской мафии, однако теперь он вынужден полагаться на добрую волю ISI. Индия настаивает на его депортации и намеревается судить Дауда, однако правительство в Исламабаде отрицает, что он вообще находится на пакистанской территории – ложь, которая была документально опровергнута даже раньше, чем состоялась роскошная, наделавшая шума свадьба дочери Дауда и Джаведа Миандада, весьма почитаемого бывшего капитана пакистанской крикетной команды.

Расследование бомбейских взрывов, которое длилось четырнадцать лет и увенчалось судебными процессами для десятков подозреваемых, показало, насколько глубоко бомбейская организованная преступность проникла в экономическую и общественную жизнь города. Ведь криминальные синдикаты, поднявшиеся из трясины хронической безработицы и нищеты, смогли поглотить даже киноиндустрию Болливуда – одну из великих культурных легенд мира. Кто, за сколько и с участием каких звезд снимает фильмы – все это решали спонсоры-покровители вроде Маленького Шакила.

Пролитая в «Индийском клубе» кровь Шарада Шетти стала для Дубая достаточным поводом для того, чтобы задержать и нейтрализовать самых видных персонажей мумбайской мафии. Однако немаловажную роль в этом сыграло и постоянное давление Индии на этот город-государство. Экономические отношения с Индией важны для Дубая куда больше, чем отношения с Пакистаном, даже несмотря на то, что это мусульманская страна.

Насильственные преступления – большая редкость в Дубае, и когда такое случается, ответом обычно бывает быстрое возмездие. Однако из этого вовсе не следует, будто преступность и теневая экономика являются в стране чем-то незнакомым. Легальный рынок товаров, услуг и капитала здесь столь же свободен, как и в любом другом месте мира. Но точно такое же отсутствие ограничений распространяется здесь и на теневую экономику: именно в Дубае сливаются воедино денежные потоки двух этих экономических систем, и именно здесь начинаешь ощущать, насколько прочен этот симбиоз «черной» и «белой» экономик.

Терпение Хайме Куэроса Лопеса лопнуло. Вот уже несколько дней Нельсон Сакагучи, его коллега по совету директоров крупнейшего частного банка Бразилии, медлил с ответом на срочный запрос. Совет директоров «Банко Нороэште» велел Сакагучи передать ему всю документацию, касающуюся зарубежных операций банка по бизнесу на Каймановых островах за последние три года. В очередное февральское утро 1998 года господин Сакагучи принялся было озвучивать очередное оправдание. Но больше Лопес не хотел этого слушать. Схватив своего перепуганного коллегу за лацканы пиджака, он закричал: «Слушайте, хватит небылиц! Я хочу видеть цифры, и сию же минуту!»

Должно быть, в этот момент Сакагучи и вовсе потерялся – этот исключительно успешный международный банкир, который раньше управлял одним из влиятельнейших бразильских банков в Нью-Йорке, чувствовавший себя как рыба в воде на встречах министров, во Всемирном банке и МВФ, человек, которого все считали примером запредельной эффективности, напрочь лишенный тщеславия (но и человеческого тепла тоже) и полностью контролировавший все зарубежные счета «Банко Нороэште». Сейчас он сник под напором ярости Лопеса и тихо пробормотал: «Вы знаете, у меня всегда был азарт в крови». Наконец-то сломленный Сакагучи был вынужден продемонстрировать цифры.

Впервые на всеобщей памяти господин Сакагучи больше ничем не распоряжался.

Реальность была такова: контроль над происходящим Сакагучи утратил тремя годами ранее, когда его отдел получил факс от некоего господина Тафиды Уильямса, директора по бюджету и планированию Министерства авиации Нигерии. В этом факсе господин Уильямс объяснял, что обратиться к «Банко Нороэште» ему порекомендовал один нигерийский клиент банка. Этого клиента господин Сакагучи и в самом деле хорошо знал, поэтому он решил ознакомиться с предложением Министерства авиации. В нем говорилось: господин Уильямс полагает, что бразильский банк мог бы заинтересоваться инвестициями в крупные государственные проекты за рубежом. Отсюда вытекали редчайшие и весьма доходные перспективы. В 1991 году нигерийское правительство перенесло столицу из Лагоса в Абуджу, и теперь настало самое время построить большой новый аэропорт, который обслуживал бы самый быстрорастущий город в самой густонаселенной стране Африки. Министерство авиации и Центральный банк Нигерии, пояснял господин Уильямс, искали для сооружения аэропорта иностранных инвесторов. В предложении звучал намек на то, что банк с лихвой окупит затраты. Нельсон Сакагучи был проницательным банкиром и потому ответил на факс, заявив, что компания хотела бы изучить перспективы сотрудничества.

Вскоре лимузин уже мчал Сакагучи из аэропорта Хитроу в шикарный отель в центре Лондона, где ему предстояло обсудить это предложение с группой высокопоставленных нигерийских чиновников. Едва он вошел в номер отеля, как элегантный, склонный к полноте мужчина вручил ему свою визитную карточку: «Пол Огвума, директор, Центральный банк Нигерии». Хотя ранее Сакагучи никогда не встречался с главным банкиром Нигерии, в мире международных финансов Огвума имел солидную репутацию. С ним был его заместитель со своей женой, а также один из высших чинов Министерства авиации Нигерии. Атмосфера встречи была одновременно сердечной и деловой.