Клеменси Бертон-Хилл - Год волшебства. Классическая музыка каждый день

А теперь о его музыке. О, эта музыка. В первый раз я услышала ее в университете, когда проходила мимо церкви – и до меня вдруг донеслись божественные звуки. Я зашла внутрь и увидела, что хор репетирует программу концерта, который должен был состояться в тот же вечер. Меня потрясла красота музыки, она захлестывала меня волнами, переносила в другое измерение. Я спросила у кого-то имя композитора, и мне ответили: «Джеймс Макмиллан, “Семь последних слов с Креста”». В итоге я отменила все свои планы на тот вечер и пошла на концерт, потом купила CD и с тех пор считаю себя фанаткой.

Это эффектное произведение своей гармонией напоминает творчество Аллегри (7 февраля), но эффект его совершенно другой. Музыке Джеймса Макмиллана характерны экспрессивные взрывы, соседствующие с периодами тишины. Музыка развивается и достигает поистине катартического разрешения в ми мажоре. Очень личная музыка, но в своей прямоте – всеобщая, универсальная.

Вот и настал декабрь, последний месяц нашего музыкального года. Я торжественно клянусь не перегружать вас рождественской музыкой, которую вы и так будете теперь слышать на каждом шагу.

Тем не менее я решила открыть этот месяц самой красивой рождественской композицией, которую когда-либо слышала. Ее написал американский композитор Мортон Лауридсен в 1994 г. Мы уже сталкивались с ним в январе, и он является одним из композиторов с неожиданной профессиональной историей (Гласс был водителем такси и водопроводчиком, Бородин – химиком, Дилиус собирал апельсины и т. д.). Мортон Лауридсен родился на северо-западе США, учился композиции в Калифорнии, но до этого работал пожарным и некоторое время провел в уединенном лесном домике в качестве наблюдателя, следящего за потенциальным появлением лесных пожаров в районе горы Святой Елены.

Сейчас отмеченный самыми разными наградами, Мортон Лауридсен живет в Лос-Анджелесе и штате Вашингтон, в котором он родился и в котором у него есть уединенный уголок для работы. Мне думается, что вы почувствуете в его музыке разреженность пространства, масштаб и влияние природы. В общем, великую тайну…

Чтобы добиться признания, молодой и амбициозный французский композитор в середине XIX в. должен был написать популярную оперу. В то время опера считалась самым уважаемым музыкальным жанром, и хотя Сен-Санс к 1870-м гг. написал много популярных произведений, его расстраивало, что в его «резюме» нет оперы.

Эта ситуация изменилась после написания оперы «Самсон и Далила», премьера которой состоялась в этот день в 1877 г. Нельзя сказать, что оперу все сразу несказанно полюбили. Во Франции негативно отнеслись к библейскому сюжету, и Парижская опера отказалась ставить ее. Оперу поддержал Франц Лист, который помог «протолкнуть» ее в Германии, где ее и поставили в немецком переводе. Парижская опера поставила «Самсона и Далилу» только в 1892 г., то есть в период, когда она уже стала хитом и ее ставили в самых разных городах и странах – Монако, Флоренции и Новом Орлеане.

Предлагаю вам послушать удивительно красивую арию из 2-го акта, в которой Далила пытается хитростью заставить Самсона рассказать об источнике своей силы:

Какие слова! Какое сравнение!

Сегодня мы послушаем зажигательную мелодию, написанную священником, который был одним из лучших испанских композиторов конца XVIII в. В этот день будущего святого отца Антонио Солера крестили. Потом он обучался у Доменико Скарлатти (26 октября), а в возрасте 23 лет принял сан и стал органистом в прекрасном монастыре при построенной во времена Ренессанса королевской резиденции Эскориал под Мадридом.

Антонио Солер был блестящим музыкантом и учителем королевской семьи. Он писал церковные кантаты для клавишных, камерную музыку, инструментальные концерты и даже аккомпанемент для пьесы «испанского Шекспира» – Педро Кальдерона де ла Барка. Композитора интересовали неожиданные развития гармонии, сложные каноны и микротоны (он даже изобрел специальный инструмент для их исследования под названием afnador). В 1762 г. вышла его книга «Ключ модуляции», вызвавшая жаркие споры среди традиционалистов.

Я обожаю это пламенное и свежее фанданго. То, что композитор делал с басовой линией, может многому научить современных диджеев.

Лето, конечно, было давно, но вы, возможно, помните, что в июне мы слушали меланхолический отрывок из «Времен года» Чайковского. Я писала о том, что композитор был геем, но женился на своей ученице; брак оказался неудачным, Чайковский впал в депрессию, хотел покончить с собой и вообще не мог писать.

После всех этих событий Петр Ильич едет в Швейцарию и пытается побороть свою хандру. Сперва ему это не удается. Вот что он пишет брату: «Работал безуспешно, продвинулся минимально… Мне снова приходится заставлять себя работать, энтузиазма никакого… Выдавливаю из себя слабые и банальные идеи, сижу над каждым нотным знаком. Но я не сдаюсь и надеюсь, вдохновение придет».

И оно пришло. Муза Чайковского вернулась в обличье одного из его учеников, скрипача Иосифа Котека. Многие исследователи считают, что они были любовниками. Точно мы этого не знаем, да и не имеет это никакого для нас значения. Вдохновение вернулось, и Чайковский написал одно из своих лучших произведений для скрипки – концерт для скрипки с оркестром ре мажор, премьера которого состоялась в этот день в 1881 г. Во время написания концерта Котек давал композитору очень дельные советы с точки зрения скрипача-исполнителя. «С какой любовью он занимается моим концертом! Без него я ничего бы не смог сделать. И исполняет он его прекрасно!» – писал Чайковский брату.

Чайковский посвятил этот концерт Котеку, но потом сказал своему издателю, что передумал и не хочет посвящать его скрипачу, чтобы не было лишних пересудов. Котек его за это не простил.