Александр Брасс - Хроники тайной войны. 1968–1995. Операции спецслужб Израиля на Ближнем Востоке и в Европе

Изучив ее показания и сложив огромную мозаику из ранее полученных разведывательных донесений, в которых упоминалось его имя, в «Моссаде» пришли к выводу, что Мохаммед Будиа был «кукловодом», то есть занимался вербовкой людей, посылая их совершать террористические акты на территории Израиля и других стран. Будучи хорошим психологом, он находил к каждому человеку индивидуальный подход, зная, за какие именно ниточки нужно потянуть, чтобы подчинить своему влиянию и воле. Большинство из них были молодые красивые женщины. Эвелин Барж была влюблена в Будиа, сестры Надия и Мерлин Бредли — дочери марокканского бизнесмена, были обычными безмозглыми «революционерками» — искательницами приключений. После нескольких вечеров за бокалом дорогого вина, за разговорами о всемирной социальной революции Мохаммед Будиа окончательно промыл им мозги и отправил в Израиль с фальшивыми паспортами и мощной взрывчаткой. Пожилая французская пара — супруги Пэр и Эдит Бургхалтер — были завербованы за 3500 французских франков, которые Будиа обещал передать им по возвращении из Израиля.

Сестры Бредли, супруги Бургхалтер и Эвелин Барж были лишь частью грандиозного плана. В канун праздника Пейсах НФОП и Мохаммед Будиа собирались совершить закладку мощных взрывных устройств в девяти отелях на набережной Тель- Авива. Если бы план Будиа и НФОП удался, теракт не только стоил бы жизни десяткам израильтян и иностранных туристов, но и серьезно дискредитировал бы ШАБАК в глазах всего мира, поставив под сомнение способность израильских спецслужб обеспечить безопасность как своих граждан, так и гостей страны.

Но НФОП был не единственной палестинской террористической организацией, с которой Будиа поддерживал тесное взаимодействие. Два теракта — взрыв нефтехранилища в голландском порту Роттердам 15 марта 1971 года и в итальянском Триесте 4 августа 1972 года — Будиа осуществил со своим новым другом Али Хасаном Саламе. В Италии пожарные лишь чудом смогли потушить очаг возгорания, прежде чем пламя распространилось на гигантское хранилище бензина. Страшно себе представить, к скольким жертвам мог привести этот теракт. На следующий день, 5 августа 1972 года, «Черный сентябрь» опубликовал в Бейруте официальное заявление, взяв на себя ответственность за теракт в Триесте. Расследуя все обстоятельства уголовного дела об умышленном поджоге бензохранилища в Триесте, итальянская полиция вышла на имя Будиа. Основываясь на показаниях палестинцев и европейцев, арестованных по этому уголовному делу, итальянская полиция выписала в 1973 году ордер на арест Мохаммеда Будиа, передав его в Интерпол. Однако французские власти, как и прежде, затягивали его выдачу.

В «Моссаде» понимали, что связь между двумя террористами — Мохаммедом Будиа и Али Хасаном Саламе — крепнет с каждым днем, что не могло не вызывать беспокойство в израильских спецслужбах. Мохаммед Будиа, являвшийся одной из ключевых фигур в НФОП, всё более сближался с ФАТХ. Не было никакого сомнения, что сотрудничество Будиа с ФАТХ и «Черным сентябрем» было замешено на особых личных отношениях, установившихся с Али Хасаном Саламе. Несмотря на 10-летнюю разницу в возрасте, они имели довольно много общего. Оба были настоящими плейбоями и любителями ночной жизни, при любой возможности они встречались в Европе и проводили время в ночных клубах, став друзьями по духу и сердцу. Их личная дружба могла послужить основой для новой волны террора в Европе. Саламе, опираясь на структуру «Черного сентября», решал вопросы логистики — переправлял материальные ресурсы и оружие. В свою очередь Будиа непосредственно занимался практической частью террористической деятельности — вербовкой, организацией и исполнением. В Тель-Авив непрерывным потоком шла разведывательная информация, вызывавшая тревогу у израильских спецслужб. Всё указывало, что Али Хасан Саламе и Мохаммед Будиа готовят серию показательных терактов против израильских объектов на территории Западной Европы. В сентябре 1972 года Мохаммед Будиа как один из наиболее активных террористических врагов Израиля был внесен в «черный список» управления «Кейсария».

В конце июня 1973 года люди Майка Харари прибыли во Францию и установили за Будиа круглосуточное наблюдение. На одной из конспиративных квартир в центре Парижа разместился оперативный штаб, из которого Майк Харари лично руководил всеми действиями сотрудников «Кейсарии». Будучи алжирским беженцем, не имевшим французского гражданства, Мохаммед на вполне законных основаниях проживал в центре Парижа, чувствовал себя вполне уверенно и пользовался полной свободой перемещения. Но с того момента, когда бойцы «Кейсарии» пересекли границы Франции, отведенные Мохаммеду Будиа дни пошли на убыль. Однако не всё оказалось так просто. Уже после нескольких дней слежки в «Моссаде» пришли к малоутешительному выводу — для его ликвидации потребуется намного больше времени и сил, чем планировалось. Никто не мог гарантировать, что завтра, послезавтра или через неделю террористы не приведут в исполнение свои грандиозные планы. Как всегда, проще всего было предотвратить теракт, убрав ключевую фигуру. Сотрудники «Кейсарии» были несколько озадачены. Мохаммед Будиа совсем не имел охраны, но при этом был очень осторожен. Он постоянно менял распорядок дня. Никогда не ездил одним и тем же маршрутом. Избегал темных улиц. Никогда не появлялся в одних и тех же ресторанах. Было видно, что человек серьезно кого-то опасался и предпринимал исключительные меры предосторожности. Всё это создавало «временные трудности», но в том-то и была главная проблема — времени у «Моссада» не было.

Мохаммед Будиа знал, что западные спецслужбы, в особенности израильтяне, заинтересованы в его скорейшем устранении. Он чувствовал опасность и уже собирался покинуть Западную Европу, чтобы укрыться в одной из стран Ближнего Востока. Но в самый последний момент, когда вещи уже были собраны, он почему-то отказался уехать.

Как хороший театральный актер, Мохаммед Будиа прекрасно владел искусством перевоплощения. Он проводил ночь у очередной любовницы, утром покидая ее квартиру загримированным под старика или женщину. В первые дни это позволяло Будиа отрываться от группы наружного наблюдения «Кейсарии», но эти и другие ухищрения лишь ненадолго продлевали его жизнь. Основная сложность состояла в том, что Будиа всё время находился в людных местах и его практически нигде невозможно было застать одного. В его квартире всё время находились какие-то люди из актерской среды, молодые женщины, интеллектуалы, бизнесмены и студенты. Иными словами, его квартира была чем-то средним между закрытым клубом парижской богемы и банальным столичным притоном. Его нельзя было подкараулить в подъезде, равно как и взорвать в собственной квартире, без того чтобы не пострадали невинные люди.