Александр Проханов - Крах однополярного мира

Его преемником стал как раз Помпео, который незадолго до того лично принимал на территории США делегацию из трех официально находящихся под санкциями глав российских спецслужб: Сергея Нарышкина (СВР), Александра Бортникова (ФСБ) и Игоря Коробова (ГРУ). Это, в общем-то, беспрецедентное событие максимально «спускалось на тормозах», но ясно, что Помпео мог получить, что называется, «из первых рук» некую эксклюзивную информацию — в том числе, не только (и даже не столько) по борьбе против международного терроризма. Тем самым «большой Дональд» де-факто отказался от союза с энергетическими корпорациями США («семь сестёр»), сделав ставку «олл-ин» на американский военно-промышленный комплекс. Это означало политику «дешёвой нефти/дорогого доллара» как средства давления на «уходящую в отрыв» в военной сфере Россию.

Для Пентагона и его подрядчиков данная ситуация оказалась выгодной вдвойне, поскольку, с одной стороны, сулила новые сверхприбыли под флагом грандиозной и необходимой ввиду «российской угрозы» модернизации U.S.Force, U.S.Navy, U.S.Air, «кибервойск» и так далее, а с другой — не требовала реальной «проекции силы», поскольку риски такой «проекции» выглядели заведомо неприемлемыми.

Таким образом, «военно-промышленное лобби» США объективно оказывалось «по одну сторону баррикад» с путинской Россией, получая благодаря ей дополнительное финансирование (свидетельством тому стал отмеченный выше рекордный оборонный бюджет 2019 финансового года) — без всякой ответственности за повышение реальной боеспособности своих сил, в лучшем случае — имитируя эту боеспособность по соглашению с Москвой, что было подтверждено апрельским ударом «томагавков» по трем объектам, якобы связанным с производством в Сирии химического оружия.

В этом ударе, согласно официальным данным, также приняли участие вооруженные силы Великобритании и Франции. Сирийским ПВО российского производства, согласно данным Минобороны РФ, удалось сбить или же перехватить 71 из 103 выпущенных крылатых ракет. В итоге обе стороны достигли намеченных ими результатов: США продемонстрировали свою военную мощь, а Россия — способность, при необходимости, эту мощь нейтрализовать.

Против последующих израильских ракетных атак по иранским военным объектам на территории Сирии российские средства ПВО не применялись, что чаще всего объясняется желанием Тегерана пересмотреть в свою пользу достигнутые с Москвой и Анкарой соглашения по «сферам интересов» в Сирии. После этого Башар Асад 17 мая приехал в Сочи, где состоялась его встреча с президентом России. Весьма показательно, что в официальных отчетах о ней ни слова не было сказано о ракетных ударах Израиля по территории Сирии, в том числе — по иранским военным объектам. Более того, в итоговом коммюнике сообщалось, что против исламских террористов в Сирии, оказывается, успешно воюют правительственные силы, которым помогают российские ВКС. Ни про турецкую армию, ни про иранский КСИР, ни про ливанскую «Хезболлу» не было сказано ни единого слова. Показательно, что Асад полностью придерживался этого смыслового формата, «по умолчанию» заданного Путиным.

Видимо, дело было в том, что после заключения 15 июля 2015 года Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), более известного как «атомная сделка», между Ираном и группой «5+1» политическое руководство Исламской Республики получило возможность восстановить свои отношения с европейскими и другими союзниками США — возможность, которой оно не только воспользовалось, но и в определенной мере увлеклось. Насколько можно судить по открытой информации — в ущерб России. И даже попыталось использовать эти свои новые позиции для определенного давления на Москву — как в плане торговых контрактов, так и в плане актуального раздела «сфер влияния» в Сирии.

То же самое, с поправкой на другой «анамнез болезни», можно было сказать и о Турции, которая, выполняя важнейшую для ближневосточной стабильности, но в военно-политическом отношении очень «токсичную» задачу по нейтрализации сил сирийского Курдистана, на этом основании, видимо, сочла себя вправе вновь активизировать свои «пантюркистские» и исламистские усилия не только на постсоветском пространстве (Азербайджан, Казахстан, Узбекистан), но и в отношении Крыма, а также ряда российских регионов (Татарстан, республики Северного Кавказа), параллельно пытаясь пересмотреть в свою пользу договоренности с Москвой по совместным проектам («Турецкий поток», АЭС «Аккую» и др.), а также по ситуации в Сирии.

Оба эти момента стали очевидны после трехсторонней встречи в Анкаре 4 апреля. В ответ Россия не своими, а чужими руками — руками Израиля — продемонстрировала, к каким последствиям для Тегерана и Анкары могут привести подобные попытки. Объективно в ту же лузу «упал» и выход США из «атомной сделки» с Ираном. Видимо, всё это вместе взятое и способствовало возврату к позитивной динамике российско-иранских отношений, включая подписание в августе соглашения о статусе Каспийского моря — фактически на российских условиях.

Стоит заметить, что утрата Америкой военного доминирования в конце 2015 года, помимо всего прочего, означала ещё и перспективу резкого сокращения «кормовой базы» для «коллективного Запада» в целом и для США в частности, что привело к началу фундаментальной трансформации данного неформального объединения «хозяев мира» из-за роста «ресурсной конкуренции». Британский «брекзит» из Евросоюза и победа Дональда Трампа на президентских выборах 2016 года в США — самые яркие свидетельства такой трансформации. После марта 2018 года процесс начал переходить уже в открытое политическое измерение. Толчком к этому стала реализация Трампом с середины марта программы «торговых войн» против всего мира, включая Китай, Японию и Европу, а также заявленный им выход США из «атомной сделки» с Ираном и восстановление им санкций против Исламской Республики, режим которых закрывал иранский рынок и для европейских компаний. Выступавший против такого курса госсекретарь США Рекс Тиллерсон уже 13 марта услышал знаменитое «You are fired!» («Вы уволены!») от президента Дональда Трампа. Всё это вызвало новый всплеск «антитрампизма» среди традиционных союзников Соединённых Штатов. Получившая всемирную известность фотография с саммита «Большой семёрки», проходившего 8–9 июня в Канаде, — наглядная тому иллюстрация. Мы видим на ней 45-го президента США, сидящего в защитной (скрестив руки на груди, причём — как левша) позе — и стоящих напротив него, опираясь на узкий стол, разделяющий стороны (справа налево) канцлера ФРГ Ангелу Меркель, президента Франции Эммануэля Макрона и премьер-министра Великобритании Терезу Мэй.