Ниал Фергюсон - Площадь и башня [Cети и власть от масонов до Facebook]

Сегодня многие ошибочно думают, что интернет в корне изменил мир. Однако, как отмечалось в недавнем постановлении, принятом большинством голосов в Верховном суде США, интернет – всего лишь “современная общественная площадь” (в формулировке судьи Энтони Кеннеди) [1503] Charles Duan, ‘“Internet” or “internet”? The Supreme Court Weighs In’, Motherboard , 22 June 2017. . Проблемы 2017 года далеко не так новы, как нам хотелось бы воображать. Предвещает ли пристрастие президента к авторитарному правлению конец республики? Могут ли социальные и политические разногласия вылиться в настоящую междоусобицу? Может ли тот вызов, что возвышающаяся держава бросает державе доминирующей, привести к войне? Подобные вопросы показались бы очень знакомыми и понятными людям, возводившим Торре-дель-Манджа. А если вы все еще сомневаетесь – войдите в Палаццо-Публико и поднимитесь на второй этаж. Там, на стенах Сала-деи-Нове (зала Девяти), вы увидите поразительное свидетельство того, что противопоставление сети и иерархии – идея, насчитывающая уже много столетий.

Фрески, написанные Амброджо Лоренцетти в Сала-деи-Нове, принадлежат к числу величайших достижений итальянской живописи треченто. Впервые я увидел их в середине 1980-х годов, будучи бедным студентом-магистрантом. Эти фрески произвели на меня столь сильное впечатление, что, хоть в карманах у меня гулял ветер, я купил репродукции двух сцен живописного цикла Лоренцетти. Наверное, это была моя первая покупка подобного рода, и я исправно вешал эти репродукции на стены своей комнаты, где бы я ни жил, пока продолжал учиться, – в Оксфорде, Гарварде и Стэнфорде, хотя это были совсем дешевые и довольно мутные картинки. И вот каким-то непостижимым образом они, видимо, продолжали влиять на мое мышление. Скорее всего, именно из-за них, когда я пытался придумать название для этой книги, Сиена сама пришла мне в голову.

Фрески призваны были вдохновлять Совет Девяти – выборный орган, правивший в ту пору Сиенской республикой. Полномочия каждого из девяти чиновников длились только два месяца, но в течение этого срока все они жили прямо в городской ратуше, в разлуке с семьями – иными словами, в отрыве от династических сетей, господствовавших в итальянских городах-государствах позже, в эпоху Возрождения. А в более просторном смежном Зале Совета – Сала-дель-Консильо – заседал сиенский общий совет (по сути, законодательный орган). Однако, согласно писаной конституции республики, Совет Девяти был органом и исполнительной, и (в светской области) судебной власти. Фрески, работа над которыми шла с февраля 1338-го по май 1339 года, должны были напоминать Совету Девяти о том, сколь многое зависит от принимаемых ими решений.

Илл. 51. Созданный Лоренцетти образ дурной иерархии: на троне восседает дьяволоподобный тиран (Tyrammides) . Над тираном парят Жадность, Гордыня и Тщеславие. У его ног лежит поверженная Справедливость, связанная и беззащитная.

Росписи занимают три из четырех стен Сала-деи-Нове, не расписана только южная стена – та, в которой имеется единственное в этом зале окно [1504] Polzer, ‘Ambrogio Lorenzetti’s “War and Peace” Murals’, 69. . Встаньте спиной к окну – и слева (на западной стене) вы увидите фреску, которую ее современники называли “Война”. Напротив вас, на северной стене, – фреска, которую искусствоведы называют “Аллегория доброго правления”. Она явно задумывалась как центральная часть цикла – освещается она лучше двух других [1505] Ibid., 70. . А справа от вас, на восточной стене, – “Мир”.

Ученые давно спорили о том, какими источниками вдохновлялся Лоренцетти. Много лет считалось, что фрески были призваны иллюстрировать представления о справедливости, какой ее мыслили Аристотель (в “Никомаховой этике”) и Фома Аквинский (в “Сумме богословия”). Еще очевиднее связь с идеями флорентийского писателя XIII века Брунетто Латини, автора энциклопедии Li Livres dou trésor [1506] “Книги Сокровищницы” (старофр.). (Прим. пер.) (ок. 1260–1265) и поэмы Tesoretto [1507] “Сокровище” (ит.). (Прим. пер.) . В недавних исследованиях, посвященных этой теме, говорится, что многие образы Лоренцетти восходят к астрологическим понятиям, а другие содержат завуалированные намеки на события тогдашней тосканской истории (например, на происходившее незадолго до того соперничество между Сиеной и Пизой).

Ранние описания этих фресок – например, Лоренцо Гиберти начала XV века – наводят на мысли, что первоначально художник просто намеревался противопоставить “грабежи, какие происходят во время войны”, и “мирные картины, [например] как идут купеческие караваны… в полнейшей безопасности, как они спокойно оставляют товары в лесу, а потом возвращаются за ними”. А францисканский миссионер и священник Бернардин Сиенский в проповеди, произнесенной почти через девяносто лет после завершения фресок, называл их просто la pace e la guerra (“мир и война”):

Когда я обращаю взор к миру, то вижу торговую деятельность, вижу танцы, вижу, как подновляют дома, вижу, как обрабатывают виноградники и засевают поля, вижу, как люди идут в баню, ездят верхом, вижу девушек, готовящихся к свадьбе, вижу овечьи стада и прочее. А еще я вижу, как кого-то вешают – во соблюдение священной справедливости. Вот потому-то все живут в священном мире и согласии. Но когда я поворачиваюсь и гляжу на другую [фреску], я уже не вижу торговли, не вижу танцев, а вижу смертоубийство. Дома уже не подновляют – их рушат и сжигают, поля более не обрабатывают, виноградники разоряют, никто не сеет. О банях и прочих удовольствиях позабыли, и я не вижу, чтобы люди выходили из домов. О женщины! О мужчины! Мужчина убит, над женщиной чинят насилие, стада стали добычей [хищников], люди предательски истребляют друг друга. Справедливость повержена на землю, весы ее сломаны, сама она связана, ее руки и ноги в путах. И все совершается со страхом. А в Апокалипсисе, в главе тринадцатой, война представлена Зверем, выходящим из моря, с десятью рогами и семью головами, обликом подобным барсу, и с ногами как у медведя. Что же означают эти десять рогов, как не противление Десяти Заповедям? [Зверь] о семи головах – по числу семи смертных грехов – явлен в облике барса, что означает предательство, а медвежьи ноги означают, что он полон мести. Прощая же [врагов], вы пресекаете войну и кладете ей конец [1508] Nirit BenAryeh Debby, ‘War and Peace: The Description of Ambrogio Lorenzetti’s Frescoes in Saint Bernardino’s 1425 Siena Sermons’, Renaissance Studies , 15, 3 (September 2001), 272–286. .

Однако, как следует из этой проповеди, понятия “мир” и “война” следует понимать шире – не в толстовском смысле, то есть как отношения между государствами, а в более древнем смысле: как противопоставление гражданской гармонии и кровавых усобиц, какие часто возникают из-за тиранического правления. “Аллегорию доброго правления” удачно определили как “живописное воплощение понятия civitas как основополагающей формы человеческого сообщества” [1509] Jack M. Greenstein, ‘The Vision of Peace: Meaning and Representation in Ambrogio Lorenzetti’s Salla della Pace Cityscapes’, Art History , 11, 4 (December 1988), 504. . Мирные сцены городской и сельской жизни на восточной стене призваны изобразить все преимущества города-государства, которым хорошо управляют. Противоположная стена являет антитезу – все ужасные последствия дурного правления.