Вадим Гребенников - Наружка. История спецслужб

За чем же охотятся сыщики НН?

Перед наружной разведкой немало задач. Того, кто дает задание бригаде «наружки», интересует многое и разное. Как ведет себя объект наблюдения вне дома и работы, с кем встречается? Ищет ли он за собой слежку, то есть опасается ли её и уже тем самым подтверждает какие-то из имеющихся на его счет подозрений?

Установка связей объекта (скажи мне, кто твои связи, и я…) — штука непростая: нужно непременно «воткнуть связь в адрес», иначе говоря, убедиться, что лицо, встретившееся с объектом, пришло именно домой. Есть масса признаков, помогающих убедиться в этом: уверенно ли человек выбирает транспортное средство для поездки, в какой вагон метро садится, открывает ли дверь квартиры своим ключом и т. д.

Рано утром на следующий день связь «выводят на работу», а иногда, если для этого есть основания, караулят и всю ночь. Личность человека устанавливается и по месту жительства, и по месту работы. Ошибки бывали крайне редки.

Именно «наружка» в своё время выявила опасного агента английской и американской разведок полковника Главного разведывательного управления Генштаба Министерства обороны Олега Пеньковского.

Мало того, что Пеньковский был кадровым разведчиком с солидным стажем и большим опытом оперативной работы, мало того, что родственные и служебные связи позволяли ему «снимать» интересную стратегическую информацию во время бесед и застолий с высокопоставленными покровителями, даже его «крыша», а он работал в ГКНТ — Государственном Комитете по координации науки и техники, позволяла передавать на Запад серьёзнейший материал в течение долгого времени.

По подсчётам западных экспертов, только фотокадров, сделанных «Миноксом», было передано около 5 тысяч. Полностью объём информации, предоставленной Пеньковским, по тем же подсчетам, составил более 10 тысяч страниц. Один из руководителей американской администрации заметил, что материалы, полученные ЦРУ от Пеньковского, «окупили все затраты на ЦРУ с момента его создания».

В одной из книг о Пеньковском, претенциозно названной «Шпион, спасший планету», утверждается, что информация, полученная от Пеньковского, послужила чуть ли не базой для выработки американской политики в период Карибского кризиса. Есть основания полагать, что она, эта информация, действительно, как пишут об этом исследователи, докладывалась ЦРУ президенту Кеннеди, и он знал о существовании в Москве этого суперагента.

Пеньковский встречался с английской разведчицей Анной Чизхолм, женой сотрудника посольства Великобритании в Москве, тоже разведчика, передавая ей материалы и получая задания. Анна, молодая привлекательная женщина, сначала встречалась с Пеньковским во время прогулок со своими тремя детьми на Цветном бульваре — дети служили прикрытием для операций по обмену информацией и заданиями для агента.

Впоследствии встречи эти проходили в парадных московских домов. «Наружники» долгое время не придавали значения заходам Чизхолм в подъезды: Анна была на последних месяцах беременности и делала вид, что поправляет там чулки, чем немало смущала заходивших вслед за ней сыщиков.

Однажды молодой паренек, недавно пришедший в НН, обратил внимание на мужчину, выходившего из подъезда, в котором только что побывала Чизхолм. И надо же было такому случиться, что через некоторое время, когда за Чизхолм вела наблюдение та же самая бригада, тот же сотрудник опять увидел Пеньковского…

Чизхолм тут же «бросили» и полностью переключились на мужчину. Всё остальное было, как говорят шахматисты, «делом техники». Участь Пеньковского была решена именно в этот день.

Впоследствии я прочитал немало отчётов и учебной литературы по делу Пеньковского, и везде обстоятельства его выявления замалчивались: КГБ не хотел признавать, что победа была одержана благодаря не только целенаправленной работе, но и редкому стечению обстоятельств.

Тайниковые операции, вернее, их раскрытие — ещё один из аспектов работы НН в те годы.

Зарубежным спецслужбистам, работавшим тогда в Москве, было довольно затруднительно поддерживать связь со своими агентами из числа советских граждан. Технические средства для мгновенной, почти не улавливаемой контролирующей аппаратурной связи с агентурой тогда еще только разрабатывались. Да и как передать по радио, например, чертёж или схему? Это стало возможным не так уж давно — компьютеры…

Ну а тогда тщательно подыскивались и подготавливались места для тайниковых операций; в этих тайниках оставляли инструкции или задания для агентов или извлекали из них готовые материалы — все это довольно подробно отражено в кино и литературе. Обнаружить такой тайник, зафиксировать операцию по закладке или изъятию — дело почти безнадежное. Почти.

Связь — я это понял с годами службы в КГБ — вообще самое слабое звено в работе спецслужб, в любой операции. Оставить материал в тайнике, то есть выпустить его из рук даже на короткое время — большой риск. По этим материалам, если они попадают в руки контрразведки, как бы они ни шифровались, агента вычисляют. А «сюжеты», когда тайники обнаруживались случайно, бывали и у нас, и в США…

Поэтому часто, почти всегда, за тайником после закладки в него материала ведётся наблюдение — не попадёт ли «закладка» в чужие руки. Время между закладкой и изъятием обычно сокращается до минимума. Всё это сводит возможности НН по раскрытию таких операций почти к нулю.

Тем не менее, НН выслеживало, фиксировало их и вражескую агентуру раскрывало.

За годы моей службы в «наружке» иностранные разведчики — в основном американцы — не раз «горели» на тайниковых операциях вместе со своей агентурой: в фильме и книге «ТАСС уполномочен заявить» с большой степенью достоверности показаны тайниковые операции агента «Трианон» — это настоящая кличка, данная ему американцами.

«Трианон», человек, близкий к верхам нашей номенклатуры, пользовался различными тайниковыми уловками. На изъятии одного из тайников «Трианона» была схвачена сотрудница ЦРУ Паттерсон, работавшая в американском посольстве в Москве.

Существовала и другая «наружка» — 7-е Управление КГБ, которое вело слежку за советскими гражданами. Слова «диссидент», «правозащитник», «инакомыслящий» тогда не употреблялись или просто не были известны в нашей стране. Объектами «семёрки» были валютчики, фарцовщики, крупные преступники, разработку которых не доверяли МВД, и все чаще и чаще — «антисоветчики».

После нескольких лет моей работы в НН УОДК объединили с «семёркой». Нас стали тоже, хотя и редко, использовать в слежке за соотечественниками. Крымские татары, представители окололитературной среды, такие «антисоветчики», как Якир, Григоренко, поэт Леонид Губанов, стали объектами слежки нашего отдела…