Константин Кеворкян - Унесённые майданом. Украинский дневник

Добавьте сюда испорченные отношения с Венгрией, Белоруссией и изрядно подпорченные с Польшей, и станет очевидной острая необходимость киевского режима похвастаться успехами внутри страны.

Успехи по-киевски — это когда праздники совмещают с арестами. В Верховную Раду внесён закон № 7425 «О защите украинской государственности от проявлений коллаборационизма». По сути, он подразумевает учреждение средневековой инквизиции и поощрение сопутствующей охоты на ведьм. Под признаками «коллаборационизма» подразумевается всё, что приводит к «истощению украинской экономики», «унижению» украинской культуры, «фальсификации» украинской истории, формированию «искаженной информационной картины мира», работа на политических или административных должностях в «самопровозглашенных органах», предоставление «агрессору» материальной или иной поддержки. Крымчанам, жителям Донбасса и всяким инакомыслящим на территории Украины только этого закона и не хватало, чтобы наконец понять, с какой «развитой европейской демократией» им приходится иметь дело.

Учитывая, что мест в тюрьмах не хватает, а новые поступления уже запланированы, созданию вакансий помогает проведённый на прошлой неделе обмен пленными с ЛДНР. Однако не надо думать, что слегка опустевшее камеры займут, скажем, обнаглевшие неонацисты, на прошлой неделе разрисовавшие антисемитскими лозунгами целый ряд зданий в Одессе. Сажать продолжат оставшихся антимайдановцев и «агентов Москвы».

А для того, чтобы окончательно наказать их хозяина («коварного Путина»), в бой вступает тяжёлая артиллерия: правительство Соединённых Штатов Америки.

В западных СМИ анонсировано скорое появление «Кремлёвского доклада» об окружении Владимира Путина и список примерно из восьми сотен особ, на капиталы которых США наложат арест, и предприятий, с которыми будет полностью запрещено сотрудничать. Учитывая, что 75 % всех средств, выводимых бизнесом из России через офшорные зоны, в конце концов оседают на банковских счетах на Западе, понятно, что готовится серьёзный удар по российской финансовой элите. Его задача очевидна — сделать «договороспособными» владельцев заводов, газет, пароходов. Особенно, «газет», то есть медиа-активов, необходимых для любой значимой раскрутки уличных протестов.

Американцы приступают к планомерному импорту майдана и (как на Украине) начинают с самого главного — теневых договорённостей с финансовой элитой. И как эта элита себя поведёт — нельзя сказать однозначно. В централизованных государствах не надо завоёвывать всю страну: достаточно парализовать центр принятия решений. Соответственно, для достижения данной цели будет задействован самый разнообразный инструментарий.

С началом предвыборной кампании у боевого танка «Украина» отрывается свой коридор возможностей. Например, можно устроить накануне выборов грандиозную провокацию — чем кровавей, тем лучше. И если в ситуации с Донбассом можно сделать вид, будто Россию это напрямую не касается, то большая провокация в Крыму (или против российского воздушного судна) получит максимальный резонанс. Такой, что у президента РФ просто может не остаться иного выбора, как принять решительные ответные меры.

Ну, а дальше по знакомой бандитской схеме — из темной подворотни выходят урки США и ЕС: «Ты чего маленьких обижаешь?»

Это лишь один из эскизов возможного развития событий накануне выборов главы РФ. Скорее всего, полотно художника будет куда масштабней и экспрессивней. И Крым в наступающем году обязательно будет оставаться в центре событий. Каких — узнаем в скором будущем. С Новым и, дай Бог, мирным годом!

Прочитав до середины мемориальный список кораблей на севастопольской набережной, я наткнулся на название «Лидер “Харьков”». «Надо же, — подумал я. — Дома меня провозгласили исчадьем “руцкаго мира” и, как следствие, теперь я смотрю на литую надпись “Харьков” посреди этого самого “Русского мира” и пытаюсь понять, как я здесь вообще оказался».

Впервые я побывал в Севастополе ещё школьником, году этак в 1980-м. Мы, юные горные туристы, спустились с вершин уставшие донельзя и зашли Севастополь со стороны Инкермана. Вот уже море, портовые краны, а самого города все нет и нет. Тогда мне, едва волочащему ноги под тяжестью рюкзака, это показалось чрезвычайно несправедливым.

Став журналистом, я надумал купить квартиру в Севастополе. Присмотрел полдома, который продавал бравый отставник. У него в одной из комнат стоял настоящий шест для стриптиза с небольшим подиумом. Эта деталь интерьера мне весьма понравилась, но супруга — посмотрев на меня проницательными глазами — от покупки решительно отказалась.

Помню Севастополь накануне референдума — приехал поездом все увидеть своими глазами. Видел самооборону, цепко фильтрующую приезжих на вокзале, вежливый блокпост возле Балаклавы… И веселую белобрысую кассиршу в банке, куда я пришёл по бумажным делам. «А Харьков разве не с нами?» — искренне удивилась она. Если бы все было так просто…

Севастополь и мой город связывают тысячи невидимых нитей — от летчика Льва Мациевича до писателя Аркадия Аверченко (кстати, а где ему памятник?). Десятки раз я слышал: «О, вы из Харькова, а я там…» Сотни севастопольцев учились, работали, влюблялись именно в Харькове. А с нашего Севера (мы для них северяне) сюда массово прибывали отдыхающие и восторженные любители истории, которые рассредоточивались по многочисленным изумрудным бухтам. Теперь они кучно прорываются автобусами и, боюсь, скоро вообще позабудут о здешних восхитительных железнодорожных тоннелях.

А потом меня впервые окликнули. Оказалось, турист-телезритель из Харькова. После нескольких выступлений на российском телевидении изредка начали здороваться на улицах. А когда Алексей Чалый при знакомстве доброжелательно сказал, что видел мой фильм «Город наших моряков», я почувствовал себя «знаменитостью». Кажется, Чехов говорил, что нет ничего гаже провинциальной знаменитости.

А ещё я многократно удивлялся количеству друзей, знакомых и друзей знакомых, осевших здесь (и вообще в Крыму) за последнее время. Какая удача, что судьба забросила меня именно в этот город, великую Историю которого я все-таки неплохо знаю, где столько товарищей, где жить гордо. Это лучшее, что случилось со мной после зимы 2014 года.

Я привыкаю к расслабленной пустынности улиц, перестал задирать голову при звуке пролетающих военных самолетов, зубрю череду генеральских и адмиральских проспектов, начал по-свойски умножать местные названия: («Остряки», «Хрустали», «Камыши»), прочувствовал невидимую со стороны разницу между Севастополем и прочим Крымом.