Ольга Четверикова - Цифровой тоталитаризм. Как это делается в России

Электронный ресурс «одного окна» заработал в начале 2018 г., это интернет-портал, в реестре которого собраны онлайн-курсы для всех уровней образования, где у каждого пользователя имеется персональное цифровое портфолио. Запущена система оценки, экспертизы и рейтингования онлайн-курсов. Структура «одного окна» разрабатывается при участии Национального центра электронного образования — специализированного дочернего предприятия Национального центра информатизации, входящего в Госкорпорацию Ростех.

Фактически, СЦОС воспроизводит главную цель проекта «Образование 2030», заключающуюся в ликвидации традиционной образовательной системы, вместо которой она и вводится. В ней будут информационные стандарты для интеграции различных платформ и сервисов с информационными системами образовательных организаций, единые

средства идентификации и аутентификации обучающихся и типовые программные решения с открытыми исходными кодами, обеспечивающими достоверную оценку результатов обучения, реализацию симуляторов, тренажёров, виртуальных лабораторий и т. д. Студенты и преподаватели смогут осваивать онлайн-курсы как часть основных профессиональных образовательных программ с последующим зачётом результатов обучения. Работодатели также смогут участвовать в процессе разработки цифрового контента.

Итак, мы видим, что «цифровое образовательное пространство» имеет две составляющие — дистанционное обучение с заданными и заниженными стандартами, нивелирующее обучающихся, и полный контроль за обучающимся с помощью цифрового портфолио, делающего их абсолютно прозрачными для работодателей.

Внедрять этот проект стали тихо, не афишируя. К 2016 г. на «Национальной платформе открытого образования» было размещено более 90 курсов, а число зарегистрированных слушателей превысило 120 тысяч человек. В 2017 г. эти цифры составляли соответственно 231 и 400 тысяч [170] https://rybakovfond.ru/publications/2017/09/27/scos- sovremennaya-cifrovaya-obrazovatelnaya-sreda . Распространению идей об электронном образовании и утверждению горизонтальных связей на глобальном уровне способствовали и конференции Edcrunch, прошедшие в Москве в 2016, 2017 гг. и собравшие тысячи гостей — представителей бизнеса и педагогов, перед которыми в качестве менторов выступили российские и зарубежные специалисты по инновационным образовательным технологиям.

В конце февраля 2018 г. ректор НИУ ВШЭ Я. Кузьминов, видимо посчитав, что почва для массового внедрения цифрового образования готова, перешёл в наступление. В жёсткой и даже безапелляционной форме он заявил о необходимости запретить преподавателям, не имеющим научных работ по своему предмету, читать лекции в вузах и заменить их на онлайн-курсы: «Надо создавать систему, в которой вуз был бы обязан замещать те курсы, которые у него читают люди, которые сами ничего не писали по этой теме, качественными онлайн-курсами. А это, к сожалению, довольно часто встречается в российских вузах… Чиновники министерства образования и науки должны разработать форму сетевых взаимодействий между вузами-донорами, которые создают онлайн-курсы, и вузами-реципиентами, которые этот курс используют» [171] Ректор ВШЭ призвал заменить доцентов без научных работ онлайн-курсами. Режим доступа: https://www.rbc.ru/society/26/ 02/2018/5a93f2889a79475483ae233e .

Я. Кузьминов, естественно, не мог не коснуться вопроса об экономическом эффекте, который, по его мнению, может быть достигнут не тогда, когда отдельный студент возьмёт онлайн-курс, а когда целый вуз отказывается от ведения какого-то предмета («вычитает» его из себя) в пользу онлайн-лекций из курса МИФИ, Санкт-Петербургского университета и др. «Во-первых, вуз экономит свой ресурс, он может направить на повышение зарплаты своим лучшим профессорам, на какие-то исследовательские проекты, на поддержку студентов. И, во-вторых, он производит селекцию профессорско-преподавательского состава».

Причём Кузьминов подчеркнул, что Минобрнауки и Рособрнадзор должны «быть просто более жёсткими и принуждать вузы, которые не предоставляют такой возможности своим студентам, предоставлять: включать эти онлайн-курсы, которые читают ведущие учёные, в образовательные программы. То есть это лучше, чем дать учащимся прослушать курс местного доцента» [172] Там же. .

В этих высказываниях Кузьминова проявилась вся суть менталитета цифровиков, понимающих образование как финансово-коммерческий проект, в соответствии с которым происходит ликвидация конкурентов путём новейшей формы поглощения: ведущие игроки образовательного рынка («доноры») присваивают себе функции его отстающих игроков («реципиентов»), которые сохраняют внешнюю автономию. Правда, осуществляется это вначале с помощью авторитарных мер государства. А затем, поскольку «реципиенты» резко теряют свои конкурентные позиции, «доноры» становятся монополистами и окончательно замещают первых на рынке образовательных услуг, превращая их в онлайн-филиалы вузов-корпораций. Так будет складываться единое образовательное онлайн-пространство, на котором будет господствовать элитная группа образовательных бизнес-корпораций.

В своём более пространном интервью, которое Кузьминов чуть позже предоставил сайту «Прав-мир», он уже откровенно выступил как коммерсант, затронув главным образом финансовые аспекты проблемы [173] Онлайн-курсы вместо плохих преподавателей? - Режим доступа: https://www.pravmir.ru/onlayn-kursyi-vmesto-plohih-prepodavateley/ . Он рассказал, что в мире и России рынок онлайн-курсов только складывается, что на международной платформе «Coursera» цена освоения одного курса составляет около 100 долларов, а на «Национальной платформе онлайн образования» — порядка 1000 рублей и что, если вуз будет заключать контракт о переводе всего предмета на онлайн, он будет добиваться скидки (при этом часть курсов будет изучаться в формате так называемого смешанного обучения, когда зачёты и экзамены принимаются «на месте» преподавателями принимающего вуза).

Позаботился он и о «реципиентах»: замена курса должна быть им выгодна, и они сэкономят 50 % от расходов, которые смогут направить на повышение зарплаты оставшимся преподавателям. При этом, если вуз ввёл «чужой» онлайн-курс, то студент, если он на бюджетном месте, не будет за него платить, так как за него заплатит государство, а если на платном — то заплатит сам, так же как если студент самостоятельно, по своей инициативе записался на онлайн-курс.