Ольга Четверикова - Цифровой тоталитаризм. Как это делается в России

Преподаватели школы так увлеклись «передовыми» методиками, что не скрывают, что их идеал — это учебное заведение волшебников из вселенной «Гарри Поттера». Сотрудница пресс-службы Н. Бондаренко так и заявила: «Мы сравниваем себя с Хогвартсом, потому что предлагаем детям широкий выбор возможностей. Красивую школу, комфортный кампус, крутых преподавателей, лаборатории, технику, всё для музыки и спорта и многое другое. Ученикам остаётся только выбирать, что именно им по душе, и заниматься этим. Мы хотим помочь им исполнить мечты» [274].

И ещё одна деталь, касающаяся уже «цифрового мира». По всей школе «Летово» расположены камеры, и нет ни одного не просматриваемого угла. Кроме того у всех, у кого есть доступ в школу, в пропуск встроен чип, по которому можно отслеживать местоположение в кампусе. И для учителей это уже абсолютная норма, что явствует из признания одного из них: «Я не помню, чтобы кто-то из учителей переживал из-за этого. Мне трудно представить, чтобы я возражал, что кто-то видит, куда я иду здесь. Возьмите учебник по английскому, там будет юнит про систему видеонаблюдения. Со школьниками можно обсудить, какие плюсы и минусы у этого есть, написать эссе. Допустим, увидел через камеру, что кому-то плохо — вызвал скорую. Конечно, есть очевидные минусы, когда хочешь побыть один, а ты не один. Есть Большой Брат, который смотрит на тебя. Но ведь все и так пользуются соцсетями» [275].

Так, наравне с креативностью, детей приучают к жизни в условиях оруэлловской реальности.

Все вышеуказанные негативные характеристики проекта «цифровая школа» представляют опасность для индивидуального и общественного развития, но особо надо выделить тот факт, что МЭШ и РЭШ являются эффективным механизмом вовлечения и погружения детей и юношества в социальные сети интернет-пространства, переводящим их на иррациональные стандарты мышления и поведения. Их внедрение облегчает использование новых методов обучения с применением мистической лексики и нейролингвистического программирования — НЛП (особенно на базе так называемых «экспериментальных педагогических площадок»), с помощью которых осуществляется тоталитарное воздействие на личность. Будучи заимствованными из методик и психотехник оккультных движений, они замещают образование тренингами, зомбированием, программированием и кодированием, что делает молодёжь уязвимой для воздействия и психологической вербовки со стороны различного рода экстремистских, тоталитарных сообществ и сект как российского, так и зарубежного происхождения.

Так, летом 2018 г. стартовал II Всероссийский конкурс видеороликов для старшеклассников и студентов «Права человека глазами молодёжи», приуроченный к 70-летию Всеобщей декларации прав человека. Конкурс запустила «Академия инновационного образования и развития» (Москва), однако его инициатором и официальным соорганизатором выступило движение «Молодёжь за права человека», которая является одним из многочисленных ответвлений «церкви сайентологии», московское и санкт-петербургское отделения которой запрещены по суду, а литература занесена в список экстремистских материалов в РФ [276].

Особую опасность в этом плане представляет создающаяся в рамках МЭШ и РЭШ электронная (виртуальная) библиотека. Если на первом этапе её создавали методисты Московского методического центра, а затем открыли для всех учителей, которые могут создавать свои сценарии уроков, то с конца 2017 г. главным новшеством стали интерактивные приложения, представляющие собой мини-игры, игрушки, создателем которых могут выступать любые люди и компании, то есть любые внешние разработчики. К созданию контента для МЭШ активно подключился и бизнес. Сейчас в электронной библиотеке размещено более 7 тысяч интерактивных приложений. Скоро будет открыт и развлекательный раздел, куда смогут войти все школьники, чтобы общаться с квестами, участвовать в конкурсах, слушать музыку, смотреть фотографии, видео, получать призы и собирать лайки. Контролировать это родители уже не смогут.

Показательным в этом плане является открытый для популяризации МЭШ среди школьников средней и старшей школы новый проект «Школа умного города». В рамках него детям были прочитаны лекции об искусственном интеллекте, кибербезопасности, голограммах, интернете вещей и профессиях будущего, а лекторами стали топ-менеджеры и ведущие специалисты всё тех же крупных компаний из самых технологичных отраслей — Samsung, IBM, Cisco, BI.ZONE и DELL. Демонстрируемые в рамках этих выступлений презентации и видео опять же погружают детей в виртуальное пространство, приучая к игровому восприятию действительности.

Вот что пишет по этому поводу уже цитируемая нами врач Е. Кулебякина: «В недалёком будущем традиционные школьные учебники собираются заменить цифровыми и, что гораздо страшнее, заменить традиционный межличностный обучающий процесс некой обучающей программой, которая, якобы, будет анализировать индивидуальные возможности ребёнка и составлять план его индивидуального развития. Замечательная “замануха" для родителей, мечтающих об индивидуальном подходе к каждому учащемуся… Цифровизация в школе преподносится как великое благо, признак высокого уровня цивилизации, избранности. На форумах, посвященных новым технологиям, идут ещё дальше, предлагая заменить учителя роботом-андроидом. Если ознакомиться с рекомендациями к роботам-андроидам, то «минус» только один — высокая стоимость, а «плюсов» не счесть…

Многие с настороженностью воспринимают подобный “прогресс”. и не зря. Конечно, не страшно, если бумажный учебник будет записан на “флэшку”. но электронное устройство, открывающее его, будет подключено к ГИС (Государственной информационной системе), а значит, иметь выход в интернет. Справятся ли школьники с соблазном воспользоваться интернетом вместо урока? Даже умственно отсталые дети быстро учатся пользоваться интернетом, что уж говорить об интеллектуально здоровых детях, которые с легкостью взламывают пароли и обходят родительские интернет-запреты. Но вспомните, какая беда всё больше поражает наших неглупых интернет-продвинутых детей? Интернет-зависимость. Всё чаще приходится сталкиваться с жалобами родителей, что ребёнок не хочет общаться со сверстниками, а потом и с родными, всё свободное время (а также и время, которое должно быть потрачено на учёбу) проводит в соцсетях, отстраняется от жизни своей семьи, становится всё более безразличным, эмоционально холодным, нарушается взаимопонимание. Этих детей выхолащивает интернет: ведь общаясь с человеком напрямую, возникает необходимость в сопереживании, в умении разделить радость или печаль собеседника, а это, безусловно, требует какой-то жертвы, каких-то затрат. А в соцсетях всё просто: выбрал нужный смайлик — и нет проблем. Ты как бы откликнулся на чужую беду, не переставая вести счёт своих виртуальных побед» [277].