Георгий Кублицкий - Таймыр, Нью-Йорк, Африка... [Рассказы о странах, людях и путешествиях]

Цитадель Каира построил герой восточных сказаний Салах ад-Дин, которого в средневековых хрониках европейцы называли Саладином.

Крестоносцы уже разграбили Иерусалим и воздвигли замки на побережье Сирии, когда Салах ад-Дин стал султаном Египта. Он собрал большое войско и наголову разбил крестоносцев. Возвратившись в Каир, Салах ад-Дин построил немало школ и госпиталей, а также цитадель, где жил с необычной для восточных правителей скромностью.

Его мужество и благородство признавали даже крестоносцы.

Когда он умер, в его кошельке нашли лишь несколько монеток. Самый последний крестоносец, рыскавший в поисках добычи по чужим землям, был богаче Саладина.

В цитадели есть место со странным названием: «Прыжок мамлюка».

«Мамлюк» в переводе звучит как «белый раб». Повелители правоверных покупали в дальних странах мальчиков-рабов, чтобы воспитывать из них бесстрашных телохранителей. Один из преемников Саладина купил сразу тысячи подростков — черкесов, абхазцев, мингрельцев — и создал грозный корпус отменных воинов. Но и мамлюки осознали свою силу. Они захотели сами посидеть на том месте, которое им поручали охранять.

И полетели головы! На султанском троне один мамлюк сменял другого. Народ, начиная трудовой день, не знал, какой именно повелитель правоверных распоряжается сегодня его судьбой.

Среди мамлюкских султанов были талантливые полководцы. Султан Кутуз, например, сумел отбить натиск всесильных монгольских орд. Однако он правил недолго: на охоте ударом меча мамлюк Бейбарс снес ему голову. У Бейбарса оказались способности государственного деятеля; при нем Египет не только воевал, но и строил дороги, суда, каналы, морские гавани. Бейбарс не обладал благородством Саладина, но мог поспорить с ним храбростью. Его имя тоже наводило ужас на крестоносцев.

Подобно некоторым другим мамлюкским султанам, Бейбарс не говорил по-арабски, и с ним постоянно ходили переводчики. К удивлению египтян, султан ел лошадиное мясо и пил кумыс, как это делали на его родине, в приволжских степях, в те времена принадлежавших Золотой Орде. В детстве он знал Волгу, а не Нил.

Волжским кипчаком — так называли тогда жителей Золотой Орды — был не только Бейбарс, но и султан Калаун. Берке, хан Золотой Орды, в свою очередь принял ислам, у берегов Волги появились минареты, а имя хана стало упоминаться в молитвах на берегах Нила.

Последнее столетие султанской чехарды оказалось особенно тяжелым для Египта. Двадцать три султана успели посидеть на троне!

Были тут и алчные проходимцы, и злобные маньяки, и отвратительные садисты. Подавив восстание доведенных до отчаяния феллахов, один султан распорядился гонять по каирским улицам обезумевших женщин с повешенными на шею отрубленными головами мужей.

Обескровленная, обобранная страна не смогла противостоять натиску новых грозных завоевателей — турок-османов. В начале XVI века Египет был превращен в провинцию Османской империи, подчиненную турецкому паше и мамлюкам, интриговавшим при его дворе.

В конце XVIII века этот застойный Египет, где время, в сущности, остановилось, столкнулся с деятельной Европой. Триста двадцать восемь кораблей Наполеона бросили якоря неподалеку от Александрии. Армия французов высадилась ночью. Александрия стала ее легкой добычей.

Через двадцать дней Наполеон был под Каиром. Он увидел пирамиды и произнес фразу, которая должна была воодушевить его войско перед решающим сражением:

— Солдаты! Сорок веков смотрят на вас с высоты пирамид!

Наполеон ошибся на несколько столетий. Никто, однако, не ставил ему ошибку в вину: она доказывала, как плохо Европа знала Египет.

Разношерстная конница мамлюков столкнулась с военной выучкой и дисциплиной наполеоновских полков, сабля — с пушечным ядром. Каир пал.

Египет был завоеван, но не покорен. Дважды восставал Каир, и французские пушки с холмов били по минаретам и уличным толпам.

Сопротивление арабов нарастало, а тем временем английский адмирал Нельсон потопил стоявший у египетских берегов французский флот. «Сорок веков с высоты пирамид» вскоре увидели, как Наполеон бросил свою армию и как ее остатки капитулировали перед англичанами.

Египетский поход французов встряхнул страну, доказав ее отсталость и необходимость перемен. Человек, который понял это лучше других, стал вскоре властителем Египта. Его имя Мухаммед-Али.

Он родился в Македонии, а по происхождению был албанцем. В Египет попал с албанским корпусом турецкого паши.

Можно исписать не одну страницу, рассказывая о чрезвычайно ловком и, увы, не всегда чистоплотном продвижении Мухаммеда-Али к должности египетского наместника султана. В конце концов на его пути встали мамлюки, которых поддерживали англичане.

1 марта 1811 года Мухаммед-Али устроил в цитадели торжество: его сыну присудили звание паши. Собрались все видные мамлюки. Пировали долго, Мухаммед-Али был сердечен и ласков с гостями. Наконец мамлюки сели на коней, и блестящая кавалькада во главе с отрядом почетной стражи тронулась по узкому проходу, ведущему в город.

Отряд стражи миновал железные выходные ворота — и тут они внезапно захлопнулись. Сзади с грохотом закрылись другие. Мамлюки не успели опомниться, как град пуль и картечи обрушился на них в западне.

Раненые были превращены в кровавое месиво копытами взбесившихся лошадей. Несколько человек пробилось назад, но Мухаммед-Али приказал их тут же обезглавить. Из трехсот, а может, даже пятисот гостей уцелел один. Пришпорив окровавленного коня, он прыгнул вниз. Конь разбился, всадник спасся.

Это место у обрыва с тех пор и называют «Прыжком мамлюка».

Покончив с врагами одним безжалостным и коварным ударом, Мухаммед-Али стал осторожно и настойчиво уводить страну из-под турецкой опеки.

Он пригласил в Египет европейцев и щедро платил им. Французская речь слышалась не только при дворе, но и на плацах, где обучали солдат, на верфях, где спускали корабли. В маленьких городишках Мухаммед-Али приказывал возводить фабрики. Даже в самой каирской цитадели, неподалеку от дворца, дымила литейная мастерская и оружейники изготовляли ружья для армии.

Египет был выведен на дорогу более быстрого исторического развития жестоко и круто: рабочих на заводы сгоняли насильно, феллахов вылавливали по деревням и забирали на пожизненную службу в армию.

Обеспокоенные усилением Египта, Англия и Турция, объединившись против Мухаммеда-Али, вынудили его пойти на уступки, губительные для честолюбивых планов. Больной и разбитый Мухаммед-Али умер в 1849 году, и все сделанное им стало стремительно разрушаться после его смерти. Дешевые английские товары хлынули в Египет. Одна за другой закрывались фабрики, которыми так гордился Мухаммед-Али. Английские и французские банкиры торопились обосноваться в Каире и Александрии. Европейский капитал устремился в Египет, чтобы властвовать и распоряжаться.