Николай Зенькович - Ах, как хочется жить… в Кремле

Чертыхаясь, вышли клифтам. Они отключены. Вырублен свет. Народ спускается по лестнице. Мы на тринадцатом этаже, и тоже последовали их примеру.

Конечно же, тревога ложная. Тем не менее в здание прибыли сотрудники милиции и кинологи. Ищут взрывное устройство.

А вечером – телевизионное интервью Ельцина. Дал согласие на проведение операции в связи с болезнью сердца. Об этом сказал сам.

Операция будет проведена в Кардиологическом центре в Москве в конце сентября. Сейчас идет подготовка.

Ну наконец-то, хватит домыслов и слухов. И зачем было лукавить о крепком рукопожатии, подстреленных утках, заваленном с одного выстрела кабане и прочих мюнхаузенских подвигах. Ельцин действительно тяжело болен, и та закулисная борьба, которая подспудно протекает в Кремле все эти годы, может принять непредсказуемые формы.

Ельцин, похоже, нарушил еще одну кремлевскую традицию. В СССР было немало немощных лидеров, но ни один из них не обнародовал подробности своих болезней и тем более не сообщал, какому курсу лечения намерен следовать. Вспомним советских деятелей последнего времени. Брежнев, Андропов, Черненко… Никакой информации не было, только глухие слухи.

С другой стороны, признание Ельцина свидетельствует о том, что его доверенные лица дезинформировали народ байками о крепком президентском рукопожатии. В советские времена хранили молчание, а сейчас лгали. Что нравственнее? Не знаю. Одно бесспорно: Ельцин отложил из политических соображений операцию, которую ему следовало провести еще в прошлом году. Все правильно: на Руси нет ничего слаще власти.

(Прим. 2018 года. В тот вечер, услышав признание Ельцина, я быстренько включил диктофон, который всегда лежит у меня около телевизора. Все-таки не рядовое событие. Та кассета хранится в моем архиве. Готовя дневник к печати, расшифровал запись. Вот она, слово в слово.

«Мне делали диспансеризацию, и во время диспансеризации обнаружили болезнь сердца. Рекомендации наших врачей: или операция, или пассивная, так сказать, работа. Но пассивная работа меня не устраивала никогда, она и сейчас меня не может устроить.

Поэтому мне лучше сделать операцию и полностью восстановиться, как врачи обещают, чем пассивные действия, пассивная работа. Никуда за границу я не хочу ехать. Наш кардиологический центр в Москве способен делать такие операции на сердце».)

Лебедь в Чечне. Встретился с Асланом Масхадовым. Договорился с ним о создании в Чечне коалиционного правительства. В его состав должны войти члены правительства Завгаева, оппозиции и, как отмечают информационные агентства, «нейтральной стороны». Речь скорее идет о представителях российского президента.

Лебедь уговорил Масхадова не проводить военный парад в честь пятой годовщины независимости Чечни, который могли бы воспринять как парад победы над Россией. Сошлись на том, что юбилейная дата станет днем поминовения погибших на войне.

Масхадов пообещал, что сторонники Завгаева преследоваться не будут. Однако есть бесспорные свидетельства того, что в Грозном создаются фильтрационные пункты для лиц, подозреваемых в сотрудничестве с ФСБ, МВД Чеченской Республики, федеральными войсками и правительством Завгаева. Под предлогом борьбы с преступностью сепаратисты осуществляют их задержание и ликвидацию.

В целом обстановка в Чечне продолжает оставаться напряженной. В Грозном по-прежнему находится крупная группировка сепаратистов, не имеющих отношения к деятельности объединенных комендатур. В городе на основных перекрестках расположены охраняемые боевиками опорные пункты и блокпосты. Командование сепаратистов старается не допустить свободного передвижения по городу подразделений федеральных войск.

В очень тяжелом положении оказалось русскоязычное население, проживающее в Грозном. Отмечаются случаи захвата их жилой площади. Многие квартиры заняты боевиками.

В «Комсомольской правде» – материалы «прямой линии» с министром обороны Игорем Родионовым. Его ответы на телефонные вопросы читателей. Есть немало любопытного. Ну, например, данные о потерях в Чечне.

Горькие цифры. С 6 по 30 августа погибли 22 офицера, 3 прапорщика, 127 солдат и сержантов. Ранены – 132 офицера, прапорщика и мичмана, а также 704 солдата, сержанта, матроса, старшины. Без вести пропали на сегодняшний день трое солдат. Двое – в плену.

А всего за войну на 30 августа погибли 2837 военнослужащих Минобороны (офицеров – 459, прапорщиков, мичманов – 87, солдат, сержантов – 2291). Примерно такая же цифра в МВД. Ранено 13 270 (офицеров, прапорщиков – 1247, солдат и сержантов – 12 023). Без вести пропали 337 человек (офицеров – 36, прапорщиков – 8, солдат и сержантов – 293). В плену у чеченских боевиков на сегодняшний день находятся 13 офицеров, 2 прапорщика, 80 солдат и сержантов.

Прямой и честный ответ на вопрос, была ли подготовлена чеченская операция:

– Знаете, мне стыдно за некоторых наших генералов. Как бы меня ни ломали, я бы никогда не начал боевые действия, если операция не подготовлена. Нельзя было вводить войска в Чечню так поспешно, зимой. Ну кто зимой начинает боевые действия, да еще в городе? Я не знаю деталей. Но я знаю, что боевые действия начались, когда они не были подготовлены. Вот этого не должно быть. Один из законов войны заключается в том, что любую войну – маленькую, большую – нужно очень тщательно готовить и не жалеть время. А проводить, наоборот, как можно быстрее. Как можно быстрее!

До чего дожили: министру обороны в газету (!) звонят из центрального аппарата управления начальника связи Вооруженных сил страны:

– Товарищ министр, разрешите задать вопрос по поводу денежного содержания офицеров центрального аппарата. С июня месяца заработной платы не получаем.

– Если бы я имел возможность, прямо бы сейчас вам выплатил, – отвечает военный министр.

– Я вас понял, товарищ генерал-полковник, – упавшим голосом произносит звонивший.

Министр:

– Я начинаю и заканчиваю свой рабочий день с этой проблемы. Сейчас это касается всех Вооруженных сил, начиная с министра обороны. Я прихожу домой, а мне жена говорит: отец, ты принес получку? И я ей ничего не могу сказать. Я ей сказал: вот как армия получит, тогда и я получу.

Полнейшая безнадежность. И военный министр ничего не может сделать. Каково слышать такие слова его подчиненным?

Об апрельских событиях 1989 года в Тбилиси, где Родионов был командующим войсками Закавказского военного округа:

– Первые ряды оказали сопротивление, а последние ряды не выпускали людей с площади. От руки военнослужащего не погиб ни один человек. Я даю вам слово офицера. Ни один! Все люди, погибшие там, были задавлены толпой.