Николай Зенькович - Ах, как хочется жить… в Кремле

Однако далеко не все депутаты были рады его появлению. Лидер «Яблока» Григорий Явлинский выступил против того, чтобы гостю предоставили слово именно сегодня. Мол, он намерен использовать сам факт своей речи в российском парламенте как инструмент давления на белорусскую общественность. Вот после референдума – пожалуйста. Хоть на следующий день.

Предложение Явлинского не прошло. Из 400 присутствующих депутатов за него проголосовали только 55. Большинство депутатов высказались за предоставление слова сегодня. Разгневанный Явлинский поднялся со своего места и покинул зал заседаний. Вслед за ним на выход последовала вся его фракция в полном составе.

Еще более резко выступил заместитель Гайдара по «Демвыбору России» Сергей Юшенков. В знак протеста против попрания белорусским президентом демократических свобод он предложил обратиться к Ельцину с призывом временно приостановить участие российской стороны в Высшем Совете Содружества России и Белоруссии. Однако эта инициатива набрала еще меньше голосов.

Лукашенко под громкие аплодисменты подошел к трибуне и сказал, что выступит и теперь, и 25 ноября, после референдума.

Его речь была острой и эмоциональной. Подверг критике российско-белорусское Сообщество:

– Оно не стало саморазвивающимся. Если мы не создадим прочного Сообщества, опозоримся на весь мир…

Закончил сенсационным предложением – собрать в январе депутатов и членов правительства России и Белоруссии и обсудить вопрос о полном объединении двух народов:

– Это будет примером для всех.

В эфире радиостанции «Эхо Москвы» секретарь Совета безопасности Иван Рыбкин сообщил, что его заместитель Борис Березовский обратился в Министерство иностранных дел России с просьбой направить официальный запрос в израильский МИД о том, является ли он гражданином Израиля.

В «Коммерсанте» – рассказ торгпреда России во Франции Виктора Ярошенко в записи собкора РИА «Новости» в Париже Виталия Дымарского, специально для «Ъ». Заголовок публикации: «Борис Ельцин привык выздоравливать быстро».

Во врезе говорится, что на Западе Борис Ельцин заслужил прозвище «политическая бестия». В основном это относится к его удивительной способности выкарабкиваться из сложнейших ситуаций. И прежде всего справляться с собственными болезнями. А потому нынешний процесс его быстрого выздоровления после операции на сердце на Западе многих не удивил: там еще жива память о «чудесном исцелении Ельцина» в Испании шесть лет назад, в 1990 году.

О том, как это происходило, и рассказывает непосредственный участник тех событий Виктор Ярошенко, занимавший в ту пору пост министра внешнеэкономических связей в правительстве Ивана Силаева.

«Падение самолета началось с высоты примерно 3500 м 29 апреля 1990 года через полчаса после вылета из Кордовы. Вышла из строя система электропитания самолета, на борту которого находились Ельцин, его помощник Лев Суханов, переводчик и я. Летели же мы в Андалузию на конференцию „Европа без границ“.

…Штурман выругался в сердцах: „Сволочи!“ Относилось это, видно, к механикам, которые обслуживали в Кордове наш самолет. Излив душу, пилот принялся выравнивать машину, заявив, что совершит посадку: „Просьба пристегнуть ремни!“ Но где он собирается приземляться, было неясно – кругом одни скалы. Ельцин пристегиваться отказался – „от судьбы не уйдешь“.

Впрочем, посадки на свежевспаханном поле посреди гор не получилось: отказали шасси. Пилот попытался „вытряхнуть“ их за счет ударного эффекта – резко меняя высоту полета. Не вышло. От таких маневров лишь сорвало кресло напротив Ельцина, и у всех началась „морская болезнь“.

Вскоре мы вышли на ближайший аэродром. Пилот и штурман вручную выпустили шасси, и мы стали садиться. Но, не имея связи с землей и не зная силы встречного ветра, мы, очевидно, упустили момент и просто рухнули на полосу. Сильнее всего досталось Ельцину и Суханову – они сидели в хвостовой части.

С трудом выйдя из самолета, Ельцин поблагодарил пилота и штурмана. Еще тогда, в аэропорту, он пожаловался на боли в спине, но мы решили, что его продуло в автомобиле по дороге в аэропорт. Ельцину же становилось все хуже: в Барселоне он с трудом вылез из автомобиля и дошел до лифта в гостинице. Наше утреннее выступление по радио пришлось отменить – Ельцин несколько раз терял сознание. К обеду вызвали врача. Он предположил, что травмирован позвоночник, и потребовал немедленной госпитализации. С трудом уговорили Бориса Николаевича сесть в машину (от „скорой“ он отказался). В больницу добрались уже с наполовину парализованным Ельциным.

Вечером меня пригласили директор госпиталя и главный хирург. По их словам, ситуация была критическая: от сильного удара раздробился диск позвоночника, и мелкие осколки кости защемляли нерв – Ельцин находился на волоске от паралича, но при этом он наотрез отказался от операции, требуя под новокаиновой блокадой доставить его в Москву. „В этом случае, – заявил хирург, – он будет прикован к постели навечно“. Хотя и операция может не дать полного исцеления. Но это – единственный шанс. Я потребовал использовать его: поскольку таких случаев в практике больницы зафиксировано не было, хирург, предварительно получив одобрение адвоката, направился в операционную. По счастью, трехчасовая операция оказалась удачной.

Лежа в постели, Ельцин, поправлявшийся крайне быстро на удивлении всей Каталонии, не терял времени даром: встречи с президентом Каталонии, главой Минфина, бизнесменами, звонки в Москву. Палата была завалена цветами – „мужественному Борису!“ – и телеграммами.

Ельцину сшили корсет, и на третий день, к изумлению медперсонала, он встал на ноги. „Ах, сволочи“, – заявил Борис Николаевич, когда врачи вышли из палаты. Я, было подумал, что он имеет в виду „механиков“ аварии, но оказалось, что это относилось к „товарищам по партии“: „Ни одна б… не позвонила, хотя бы из вежливости“.

Из Барселоны в Москву добирались через Лондон. Единственное „но“ поездки – весьма болезненный спуск по лестнице в аэропорту. В „Шереметьеве-2“ Ельцин отказался от „скорой помощи“ и больницы, забронированных мной еще в Барселоне. Сжав зубы, Борис Николаевич, приветствовал встречавшую его толпу. Его телохранитель едва успевал прикрывать его. Когда Борис Николаевич с трудом втискивался в „Волгу“, живое море скандировало: „Ельцин президент!“

…До первого Съезда народных депутатов РСФСР оставалось две недели. 29 мая 1990 года Ельцин станет председателем ВС РСФСР и сделает очередной шаг к президентству…»

14 ноября

В немецком журнале «Шпигель» – интервью Александра Коржакова. Нового мало, кроме, пожалуй, вот этого факта. Почему он выступил с идеей переноса президентских выборов?