Гюнтер Леви - Преступники [Мир убийц времен Холокоста] [litres]

Биберштейн не выказал ни малейшего сожаления о том, что сделал. На послевоенном суде бывший богослов заявил в своей заключительной речи: «Что касается предъявленного обвинения, я не чувствую вины перед богом и своей совестью». Биберштейна приговорили к смерти, но этот приговор был заменен пожизненным заключением. Как и многие другие нацистские преступники, Биберштейн был освобожден в 1958 году 16.

Генерал Густав Фрайхерр фон Бехтольшайм, командир 707-й пехотной дивизии в Белоруссии, является примером армейского офицера, который в силу своих антисемитских убеждений стал ярым преследователем евреев. Бехтольшайм считал евреев опасными коммунистами, которые должны быть уничтожены. Считается, что он виновен в смерти более чем двадцати тысяч евреев. Родившийся в 1889 году, Бехтольшайм служил во время Первой мировой войны, а затем во фрайкоре Эппа, одном из правых военизированных подразделений, которые возникли в конце войны. В 1919 году Бехтольшайм участвовал в подавлении неудавшейся Советской Республики ( Räterepublik ) в Мюнхене. В 1939 году начальство оценило его политические взгляды как «положительное отношение к национал-социалистическому государству». В начале 1942 года он писал в отчете: «Все без исключения евреи приравниваются к партизанам». И подтверждением этого были убийства евреев, совершенные им на Востоке. Его назвали одним из «многих преступников Холокоста в военной форме» 17.

Письма с Восточного фронта показывают, насколько успешно нацистская пропаганда распространяла антисемитское учение. Большинство этих уцелевших писем было написано младшими офицерами и рядовыми, которые выражали свое отвращение к евреям простым, но живым языком. Эти чувства, несомненно, были подлинными, а не выставленными напоказ по требованию. Нацистская цензура была обеспокоена случаями критики, а не отсутствием нацистских формулировок. Эти письма отражают убеждение, что евреи представляли собой опасных недочеловеков, и эта демонизация оправдывала их убийство. Кроме того, письма раскрывают, насколько велика была вера большинства этих людей в фюрера как спасителя Германии 18. Невозможно выяснить, сколько еще немецких солдат разделяли эти идеи. Однако, учитывая большое количество таких писем, есть все основания полагать, что подобные настроения были широко распространены 19.

Во многих из этих писем говорилось о том, что Германия находится под угрозой «еврейско-большевистского заговора». Великая задача борьбы с большевизмом «заключается в уничтожении вечного иудаизма». В России, отмечал капрал H.K., «восточный еврей сейчас показал себя во всей своей жестокости» 20. Евреи, писал другой военнослужащий, «свиньи в человеческом обличье», и мы «освободим человечество от этих вредителей». Не сомневайтесь, заверял один солдат свою семью, «евреев отправляют в подходящее место, где они больше не смогут никого притеснять» 21. Еще один назвал евреев «паразитами человеческой расы», которые, как все остальные паразиты, «должны быть истреблены» 22. Они «липкая грязь», писал другой, и, глядя на них, можно смело утверждать, «что у них нет права жить на божьей земле». На данный момент, похвалялся один из писавших, «мы отправили 1000 евреев на тот свет, но этого слишком мало за все, что они сделали». Еще один писал в « Дер Штюрмер », агрессивную антисемитскую низкопробную газету, издаваемую Юлиусом Штрейхером, что, проведя более двух лет на Востоке, он и его товарищи смогли в полной мере оценить опасность, которую представляют евреи. «Искоренение и уничтожение являются единственными подходящими мерами, и мы надеемся, что близок тот час, когда последний [еврей] выроет свою собственную могилу». Во время разговора за ужином, сообщал еще один, «к моему большому удивлению, мы все были единодушны в нашем убеждении, что евреев необходимо устранить из этого мира» 23.

Дневник солдата, направленного на службу в минское гетто, демонстрирует такие же сильные антиеврейские настроения:

Сейчас три часа дня. За истекший час все евреи, живущие здесь, 962 человека – женщины, старики и дети – были расстреляны. Наконец-то. Операция была проведена отрядом полиции из двадцати человек. Два человека стреляли по очереди. Евреи шли в шеренгу по одному через два барака (рядом с ямой). В первом они сдавали ценные вещи, во втором – головные уборы, меховую одежду и обувь. Были слышны душераздирающие крики. Тех, кто пытался бежать, расстреливали на месте. В первую очередь убивали детей, затем стариков и женщин… Тех, кто отказывался подчиниться, избивали резиновыми дубинками. Дети, которых спрятали, были найдены… Завтра операция завершится. В соседнем городе Червене этот же отряд прикончит 1200 евреев. Так уничтожается вредитель. Гетто находится в 500 метрах от места, где я работаю, и из окна хорошо слышны крики и выстрелы. Жаль, что меня там нет 24.

Солдаты иногда вызывались добровольцами для расстрела евреев. Тридцатишестилетний полицейский из Вены, отец двух маленьких детей, радостно сообщал о такой возможности своей жене: «На завтра я вызвался добровольцем для специальной операции… Впервые мне представится возможность использовать свой пистолет. Я возьму 28 пуль. Скорее всего, их не хватит… В чем польза от 2200 евреев, которых опять-таки слишком много в городе и которых нужно прикончить?» Три дня спустя, он описывал, как все прошло: «На первом грузовике [жертв] мои руки немного дрожали во время стрельбы, но к этому привыкаешь. К десятому грузовику, я спокойно прицеливался и с легкостью застрелил многих женщин, детей и младенцев… Младенцев, широко размахнувшись, подбрасывали в воздух, и мы расстреливали их до того, как они упадут на землю или в воду. Покончим с их родом, который втянул всю Европу в войну, а теперь даже подстрекает Америку» 25. Другой полицейский вспоминал, что для одной из операций вызвалось так много добровольцев, что не было необходимости назначать стрелков 26. Судя по всему, такая ситуация сложилась в 322-м полицейском батальоне. Офицер сообщал, что сформировать расстрельную команду никогда не составляло труда, поскольку всегда было достаточно добровольцев, и обычно вызывались одни и те же люди. Он предположил, что некоторые из них поступали так ради возможности «организовать» что-то, то есть заполучить часть ценных вещей, которые жертвы должны были сдавать 27.

Устав запрещал солдатам вермахта добровольно участвовать в казнях, проводимых айнзацгруппами, но некоторые солдаты утверждали, что они обращались с просьбой и получили разрешение сделать это 28. Влияние коллектива могло стать причиной, по которой люди вызывались добровольцами в расстрельные команды в своем собственном подразделении. Однако это не объясняет, почему солдаты вермахта прилагали все усилия, чтобы участвовать в казнях, проводимых мобильными карательными отрядами. Солдаты и представители оккупационных властей, иногда вместе со своими женами, присутствовали как зрители во время казней. Этот феномен стал известен как Hinrichtung-Tourismus («расстрельный туризм») 29.