Александр Масалов - НЕЛЮДИ: самые знаменитые маньяки

По словам Шварца, первому мужчине было лет тридцать, невысокий, сухощавый. Одет в темный пиджак и брюки. На голове – черная кепка.

Второй мужчина лет на пять старше. Среднего роста, небольшие усы. Одет в темное пальто и темные брюки. На голове – старая шляпа…

3.

Личность второй проститутки, убитой 30 сентября, помогли установить квитанции ломбарда, обнаруженные в кармане. Они были выписаны на имя Кэтерин Эддоус, проживающей на Флауэр-стрит, 55. Полицейские побывали у нее дома и отвезли на опознание в морг соседей, знавших жиличку в лицо.

Соседи подтвердили: да, убитая – это Кэтерин Эддоус…

Кроме того, соседи опознали и окровавленный фартук, найденный у стены с меловой надписью. Фартук принадлежал покойной. Получается, что убийца надел его, чтобы не испачкаться…

Краткая биография убитой выглядит примерно так. Кэтерин родилась в 1842 году. В шестнадцать лет убежала из родительского дома с будущим мужем, Томасом Конвеем. Родила троих детей. Но в 1880 году брак распался – женщина стала спиваться.Последние семь лет она сожительствовала с неким мужчиной по имени Джон Келли.

«Ночной бабочкой», строго говоря, Кэтерин не была. Просто выпив в кабаке пару стаканов вина, она вешалась первым попавшимся мужикам на шею…

Вечером 29 сентября она сказала своему сожителю, что идет за деньгами к одной из своих дочерей. Келли напомнил, что на улице опасно. Кэтерин засмеялась и пообещала не попасться в руки убийце проституток…

В тот вечер женщина к дочери не дошла, так как по дороге заглянула в кабак и сильно напилась. Пьяную задержал полицейский патруль и доставил в участок, находившийся на улице Бишопсгейт. Не исключено, что если б женщина в ту ночь заснула, то осталась бы жива. Но ее «пробило» на разговоры. В конце концов ее пьяный треп настолько достал констебля Хатта, что он выпустил Кэтерин на улицу.

Случилось это примерно в половину первого ночи. И вскоре она столкнулась на улице с мужчиной, который оказался потрошителем…

Глава девятая

МАНЬЯК ПОЛУЧИЛ ИМЯ

1.

В ходе осмотра трупа доктор Браун установил, что смерть женщины последовала после того, как убийца перерезал ей горло. После чего склонился над телом и стал осматривать.

Сперва убийца разрезал живот от грудной кости до подвздошины. Сделал несколько длинных и глубоких разрезов. Через разрезы убийца вытащил левую почку. Затем вырезал практически целиком почечную артерию и матку. Влагалище и яичники он не тронул. И – впервые за все время – несколько раз ударил свою жертву ножом в лицо. Он разрезал нос от левой границы носовой кости до правой стороны челюсти, рассек нижние веки глаз, почти отсек правое ухо. Когда тело везли в морг, от тряски ухо совсем отвалилось…

Утром в полицию пришел человек – некто по имени Джозеф Лавенд. Он рассказал, что в 1.35 вышел из клуба «Империал» и направился домой через площадь Майнтр-сквеар. На площади увидел двух людей – мужчину и женщину. Сперва он не придал этому значения: в Уайтчепеле было много проституток, парочки миловались на каждом углу. Вспомнил лишь утром, когда услышал о чудовищном преступлении… Кэтерин он в лицо не знал, но опознал вещи, которые ему показали полисмены. Получалось, что он видел Кэтерин минут за десять или пятнадцать до смерти.

Особый интерес вызвало у полицейских описание «кавалера». Ведь он мог оказаться тем самым убийцей…

Лавенд рассказал, что мужчина был среднего роста. Одет в темный пиджак и брюки. На голове – кепи…

В полутьме свидетель разглядел небольшие усы, но ничего не мог сказать о возрасте. Кроме того, что мужчина был не старый.

2.

Итак, ночью 30 сентября произошло не просто очередное страшное убийство, а двойное убийство. Теперь преступления «убийцы из Уайтчепела» стали новостью всеанглийского масштаба. Их обсуждали везде – в парламенте, кабинете министров, на светских раутах, в ресторанах, в поездах…

Женщины, выходя и дома, брали с собой свистки: вызвать ближайшего констебля, если что случится. Наиболее отчаянные, сторонники активных форм самообороны, - даже клали в сумочки ножи.

Обозреватель газеты «Иллюстрейтед Лондон Ньюс» острил, что в этом сезоне будут модны небольшие пистолетики, инкрустированные жемчугом и драгоценными камнями.

Пара магазинов стала активно рекламировать новинку – женские корсеты с металлическими пластинками: надежная защита от ножа…

Газетчики запустили утку, будто по ночам в Уатчепеле бродит здоровенная дрессированная обезьяна с бритвой. Версия бредовая, но полиция на всякий случай закрыла несколько уличных цирков-шапито…

Молодой тогда литератор Артур Конан Дойл высказал предположение, будто Джек-потрошитель – женщина, убивающая проституток из ревности…

Более реалистичной была версия, будто некто мстит проституткам, которые заразили его сифилисом – болезнью в те времена трудноизлечимой, почти фатальной…

В общем, ажиотаж был сильнейший.

Королева высказала премьер-министру свое недовольство плохой работой полиции. Главе полиции припомнили все ошибки и просчеты, совершенные за долгие годы работы. В том числе и поспешно уничтоженную надпись на стене, которая, с точки зрения обывателей, свидетельствовала о национальной принадлежности убийцы, а сэр Чарльз приказал затереть столь важную улику…

Вспомнили так же, что он – франкмасон. И заподозрили, будто глава лондонской полиции давно знает фамилию убийцы. Но покрывает преступника, так как Джек-потрошитель – якобы тоже франкмасон…

В конце концов главу полиции достали. Он подал в отставку (1889 г.).

3.

Тогда-то, после двойного убийства, преступник и получил свое прозвище – Джек-потрошитель. Раньше в прессе его называли иначе: «убийца из Уайчепела», «душегуб», «потрошитель»…

История того, как «убийца из Уайтчпела» стал «Джеком-потрошителем», заслуживает отдельного рассказа. Английские газеты, разумеется, писали об убийствах проституток в Уайтчепеле. И столкнулись с тем, что сейчас хорошо известно любому журналисту, хотя бы немного проработавшему в СМИ: пошли отзывы от читателей.

Среди писем попадались и весьма странные, написанные якобы тем самым убийцей, от преступлений которого гудит общество… Разумеется, эти письма были анонимные.

Если верить штемпелям, преступник одновременно жил во всех краях Англии. Каждое новое письмо было написано совсем другим почерком. Да и стиль отличался как небо земля. Короче говоря, страшные признания в письмах делали люди, явно психически ненормальные…

С конца сентября по ноябрь лондонские газеты получили более трехсот таких вот посланий. Письма, разумеется, читали. И сортировали на две кучки: полный бред и «похоже на правду»…