Михаил Делягин - Разворот в никуда. Россия в петле Кудрина

Новая элита должна модернизировать Россию так, чтобы создать возможность нового глобального будущего под её управлением, привлекательного для всех желающих. Русская культура, основанная на приятии и переработке самых разнородных элементов, сочетающая мессианство с гуманизмом и склонностью к технологическому прогрессу, этой задаче вполне соответствует. В то же время этнический характер «китайского проекта» и очевидная выработанность проекта западного качественно усиливают объективную глобальную потребность в «русском проекте».

Его очевидные уже в настоящее время компоненты:

1) возвращение справедливости, закона и порядка в качестве безусловной нормы международных отношений (сейчас эта позиция не имеет значения из-за отсутствия у России поддерживающей её силы, вызванной отсутствием остальных компонентов «русского проекта»);

2) модернизация России на основе технологий завтрашнего дня (о чём отчасти говорилось в Послании президента В.В. Путина Федеральному собранию 2018 г.) с превращением её в пример для подражания остальному миру предоставлением максимальных возможностей для коллективного и индивидуального, технологического и социального творчества (правда, что для решения этой задачи предстоит сделать с сегодняшней бюрократией: от «эффективных менеджеров» до «молодых технократов», — страшно даже подумать);

3) доступ для геополитических союзников (и только для них) к использованию «закрывающих» (сверхэффективных) технологий без их передачи даже в самых малых масштабах.

Разработка и начало реализации «русского проекта» — необходимое (хотя и не достаточное) условие выживания России, русской цивилизации и русского народа.

После уничтожения Советского Союза и гибели советского народа Россия так и не обрела полноценную идентичность. Опираясь на стихийные частные достижения, необходимо в кратчайшие сроки доконструировать новую, эффективную в условиях нарастающего глобального кризиса русскую цивилизацию с использованием тех же социальных технологий, которыми на наших глазах за одно-два поколения искусственно были созданы — на основе ненависти и потому заведомо нежизнеспособные — качественно новые латвийский, литовский, эстонский, польский и, пока отчасти, украинский народы.

Чтобы общество приняло новое, поверило в него и поддержало его, это новое необходимо представить возвращением к истокам, к проверенным поколениями, но затем забытым и извращённым традициям. Это стандартная формула успеха любого новаторства, зафиксированная ещё Лютером.

А чтобы создать народ, надо написать его историю.

История русского народа и России написана политически приемлемым, сплачивающим образом лишь в части некоторых фрагментов Великой Отечественной войны. При этом допетровская история представляется почти полностью фальсифицированной немецкими специалистами (против чего восставали ещё Ломоносов и Татищев, но потерпели поражение). В то же время изучение нашего общества велось и ведётся до сих пор на основе европейских наработок, что просто не позволяет видеть колоссальные явления, не существующие в Европе и потому не знакомые разработчикам европейских методов (например, масштабы и характер деятельности староверов-беспоповцев на всём протяжении российской истории после раскола и их роль как движущей силы в событиях первой половины XX века). Не стоит забывать и первый Международный конгресс историков 1903 года в Риме, в значительной степени исказивший историю всей Европы, причём отнюдь не только ради согласования «национальных самолюбий».

Проведённые после войны в Советском Союзе тщательные исследования выявили множество фактов, в принципе не соответствующих официальной отечественной истории и истории ряда соседних стран и во многом опровергающих их (чего стоят одни Змиевы валы на Украине!). На основе систематизации этих фактов были построены разнообразные, но в целом мало противоречащие друг другу гипотезы, жёстко блокированные официальной идеологией. После уничтожения СССР в силу исчезновения идеологического пресса их значительная часть была опубликована, но заниматься ими в условиях Катастрофы было просто некому.

Сегодня они могут быть собраны, систематизированы, доработаны и лечь в основу реальной истории русской цивилизации во всей её сложности и внутренней противоречивости.

Уже очевидно, что данная история (свидетельствующая о большей мощности, древности и открытости, а также о большем родстве народов Южной и Восточной Европы, чем принято считать) будет способствовать созиданию российской идентичности и народа России на наиболее широкой и открытой основе ценностей политической нации: образа жизни и образа действия, — в полном соответствии с тем, как русский народ исторически и формировался.

Поскольку написание реальной истории объективно направлено против её фальсификаций (как древних, так и современных) и неминуемо коснётся и истории Запада, оно означает вступление России в «историческую войну» Запада, развязанную им против нас, в активной форме. Однако на фоне тотальной пока холодной войны Запада на уничтожение России это представляется совершенно необходимым и без каких бы то ни было новых исторических фактов.

Более того: раскрывая европейцам и другим глаза на их прошлое, мы будем завоёвывать среди них сторонников, в том числе в элитах, хранящих фрагменты знаний о своём прошлом.

Одна из уникальных черт русской культуры — органическое сочетание индивидуализма с коллективизмом, регулярно порождающее творцов, отторгаемых основной частью общества и управленческих структур. Поэтому развитие объективно требует создания специальных режимов для творческой деятельности (будь то монастыри, «шарашки», спец-комитеты при Совмине, стимулирование в рамках сталинского «метода повышения эффективности производства» или «наукограды»), результаты которой затем применяются обычной, «линейной» системой управления.

Неуклонный рост значимости творческой деятельности в условиях распространения информационных технологий требует создания соответствующих «гибридных управляющих систем», защищающих подготовку и самовыражение творцов от исполнительной иерархии, а её, что представляется не менее важным, — от недисциплинированности и стихийного анархизма творцов.

Советский ВПК был единственным в истории человечества институтом, обеспечивавшим (в отличие от современного едва ли не тотального «грантоедства») массовые дорогостоящие исследования без заранее гарантированного результата. Благодаря этому в нём было создано большое число так называемых закрывающих технологий, сочетающих сверхэффективность с дешевизной и простотой.