Роман Арбитман - Субъективный словарь фантастики

Впрочем, последняя из названных маний, по Каррэру, способствовала развитию главной темы в творчестве Дика – той, что превратила его в культового писателя и обеспечила ему прорыв в будущее: образ мира-подмены, мира как глобальной обманки, победы психоделической грезы над реальностью. Ни в чем нельзя быть уверенным – вот credo Дика. Еще до возникновения феномена виртуального пространства фантаст создал его аналог (не всегда психохимического свойства), отчего во времена торжества компьютерных технологий выдумки полувековой давности выглядят на диво актуальными.

Книга Каррэра, конечно, не конгениальна лучшим романам его героя, но написана под его влиянием. Общее впечатление слегка портят авторские проколы (биограф путает Андрея и Арсения Тарковских; вместо свидригайловской «баньки с пауками» возникает цивилизованная «ванна с пауками»), а еще больше – небрежность переводчика Е. Новожиловой: например, в тексте упоминаются некие Джон Колье и Мирсея Элиад, в которых с некоторым трудом опознаются Джон Кольер и Мирча Элиаде… Хотя, может, в вывихнутом мире Дика и впрямь существовали такие персонажи?

Фантастическая трагикомедия «Dogma» (США, 1999) снята режиссером Кевином Смитом. Кардинал Глик (Джордж Карлин) освятил арку собора в Нью-Джерси и объявил: всякому, кто войдет в нее, после смерти спишутся все грехи. То есть он попадет в рай. О затее кардинала узнают два падших ангела, Бартлби (Бен Эффлек) и Локи (Мэтт Деймон), низвергнутых с небес и оказавшихся в США. Если они пройдут через арку, Богу придется вернуть обоих в свои чертоги – то есть признаться в ошибке. О том, что может быть дальше, и помыслить страшно. «Сущее во всем его разнообразии и великолепии базируется на одном принципе – непогрешимости Бога, – объясняет ангельский начальник Метатрон (Алан Рикман). – Стоит уличить Его в ошибке, и реальность порвется в клочья, верх станет низом, белое черным, а бытие пустотой». И всему конец.

Спасти мир можно одним способом: остановить ангелов. Бог, как назло, куда-то отлучился, так что надежда – на Вифанию (Линда Фиорентино), прапрапрапрапрапрапрапрапрапраправнучатую племянницу Христа, а также ее новых знакомых: двух сексуально озабоченных пророков, Джея (Джейсон Мьюз) с Молчаливым Бобом (Кевин Смит), и примкнувших к ним чернокожего апостола Руфуса (Крис Рок) с музой Серендипити (Сельма Хайек). Хотя Вифания перестала быть усердной католичкой, она соглашается отправиться в импровизированный крестовый поход в Нью-Джерси: сначала на машине, потом пешком, затем на поезде и снова пешком…

Авторы фильма по-детективному строят сюжет и не раскрывают карт сразу. По ходу действия в складках реальности обнаружатся прорехи, и туда вслед за Вифанией заглянет и зритель. Пополнится список потусторонних антигероев (знали ли вы о голгофенянине, он же дерьмодемон? воображали ли вы, что мелкие выходцы из ада похожи на тинейджеров, играющих в хоккей?). Из шкафов выпадут полдюжины скелетов (как вам, к примеру, новость о том, что создатель фильма «Один дома» заложил душу дьяволу в обмен на рейтинг?). Обычные люди проявят свою мистическую сущность, а гости с небес обнаружат человеческие слабости: муза на Земле работает стриптизершей, серафим подсел на текилу, а демон Азраил считает наивысшим земным блаженством центральный климатизатор. Выяснится, что апостолов было не двенадцать, а тринадцать (последнего не упомянули, поскольку, мол, он был черный). Выяснится, что Бог может забыть о судьбах Вселенной ради партии в домино. Да и, кстати говоря, Бог – женщина (тут ее играет известная рок-певица Аланис Мориссетт).

При беглом пересказе сюжет выглядит как минимум эклектично и едва ли не кощунственно. Прелесть «Догмы» публика конца 90-х оценила не сразу, и тем не менее перед нами – самое цельное и, пожалуй, самое совершенное режиссерское творение Кевина Смита. И в предыдущих киноработах Кевин Смит, боясь прослыть занудой, порой прятал неизжитую романтику за остроумными гэгами. А уж в «Догме», произведении заведомо нереалистическом, автор отрывается без меры – как фанат-сластена, ночью запертый в кондитерской и предоставленный сам себе. Мысль о том, что на любого человека, считающего себя обыкновенным, может обрушиться почти божественное бремя ответственности за всю Вселенную, для фантастики не нова, однако в «Догме» она богато аранжирована. Режиссер позволяет себе практически все: ужасы в стиле «Экзорциста», драки в манере «Индианы Джонса», сортирный юморок в духе Джерри Льюиса и печальную метафорику запредельного, как в бергмановской «Седьмой печати».

Кевин Смит приправляет авторский месседж отточенными комическими диалогами; фразочки «Догмы» разошлись на цитаты. «Ты человек. Последствия прискорбны. Совесть и недолговечность»; «У Бога тоже есть чувство юмора. Взять хотя бы утконоса»; «Их сослали в ад? – Хуже, в Висконсин»; «Повторяю, это не учебная тревога, это конец света. Просим организованно покинуть госпиталь»; «Зачем тебе пистолет? Дави их интеллектом!»; «Метатрон служит божьим голосом, всякий придурок, уверявший, что Господь Бог говорил с ним, на самом деле слышал мой голос. Или свое воображение». И так далее.

Кстати, именно Метатрону автор передоверяет некоторые заветные мысли. «Вера похожа на стакан с водой, – замечает, например, мудрый серафим. – В детстве он крошечный и наполнен, но стакан растет с возрастом, и та вода едва покрывает дно. Периодически стакан надо наполнять». Как? Универсального рецепта от Кевина Смита мы, понятно, не дождемся. Однако за внешними приметами массовых жанров спрятана философская притча, лишь облаченная автором в шутовской костюм и, кстати, довольно деликатная в вопросах веры. К месту будущего подвига Вифания будет продираться сквозь тернии сомнений. Ее анабазис не ограничивается «географическим» перемещением в пространстве, из одного штата в другой: это также путь познания, переосмысления старого опыта и обретения нового.

Подобно кризису среднего возраста, кризис веры хоть раз в жизни настигает любого мыслящего человека, и тогда он задает в пространство вопрос: «Зачем мы здесь?» Задаст его в финале и героиня, после спасения мира, смерти и чудесного воскрешения. И уже через мгновение поймет, что ответ (ну или хотя бы часть его) – в самой возможности постановки такого вопроса.

Это литературное явление придумано американским писателем и критиком Джеком Данном. В 1974 году он составил сборник «Wandering Stars» («Блуждающие звезды»), где попытался собрать американскую фантастику с ярко выраженной «еврейской спецификой». В 2011 году сборник был издан на русском языке под названием «Дибук с Мазлтов-IV». Почему российские издатели сменили название? Видимо, им показалось, что в оригинальном недостает экзотики.