Александр Невзоров - Искусство оскорблять

Неудачных попыток сотворения Вселенной, при которых протоэнергия оставалась сама в себе, бессильная покинуть «квантовый пузырек», по всей вероятности, было неисчислимое множество. Возможно, конфуз случался и чуть позже, когда выход происходил, но неверный баланс сил не позволял протоматерии набрать нужную мощь движения и температуру. Тогда все умирало, едва родившись.

Мы многократно на всех, без исключения, примерах убеждались, что все в природе свершается в результате секстиллионов «проб и ошибок» и только в результате постепенного эволюционного развития и кропотливого подбора работающей схемы.

Момент удачи наступает в результате неизбежной случайности.

Ее неизбежность обусловлена неограниченной множественностью «экспериментов» и тенденцией материи к самоорганизации.

Это объясняет все загадки «первых мгновений». И точность подобранной температуры, и угаданную скорость расширения пространства. И отчасти суперсимметрию.

Ни на одном из этапов эволюции ничто не получается с «первого раза», а красивый принцип «чертика из табакерки» никогда не работает.

У нас нет ни малейших оснований предполагать, что и Большой Взрыв имел какое-то иное происхождение, нежели любое другое природное явление, подчиненное четырем силам (+времени). Конечно, его разгадка — в его истории. Но она пока от нас закрыта.

Впрочем, пусть с этим разбираются астрофизики, т. к. к происхождению минералов это имеет очень мало отношения.

Квантовая теория поля допускает рост изначального квантового пузырька до 10–27 степени, что, по идее, достаточно, чтобы в нем произошел первый процесс, потребовавший некоторого «времени», т. е. особого вида пространства для возможности последовательных действий сил. Лучше всех об этом сказал Эйнштейн:

«Время существует для того, чтобы все не случилось одновременно».

Какие еще «силы» и факторы, кроме этих, тогда использовались, но были отбракованы рвущейся из своей точки протоэнергией, как неэффективные для решения конкретно этой проблемы, мы вероятно, узнаем не скоро. С какими-то из них мы, возможно, встречаемся в квантовом мире, но не «здороваемся», поскольку «не знакомы», а для их примерного обозначения в нашем языке нет ни слов, ни терминов, ни понятий.

Попробуем объяснить еще понятнее. На еще более простом примере.

История Большого Взрыва (по всей вероятности) очень отдаленно напоминает эпопею возникновения дезоксирибонуклеиновой кислоты.

Большой взрыв когда-то дал жизнь барионной материи и пространству, благодаря чему появилась Вселенная с ее квазарами, пульсарами и другой атрибутикой космоса.

Все оказалось сложнее, чем представлялось в первые несколько мгновений, когда

«Сверхплотный космос появился в виде чистой однородной энергии и никакие частицы не нарушали его абсолютное единообразие».

Результатом этой красивой картины, увы, стали образования звезд и планет, гравитационный разбой черных дыр и колясочка Хокинга.

Примерно такая же история только в меньших масштабах повторилась и с ДНК.

ДНК когда-то породила органику, проявив удивительную ловкость в обращении с аминокислотами. По всей вероятности для этого у нее были некие глубоко личные причины (в тот момент). Но эволюционный механизм вдруг заработал, и ДНК стала главнокомандующей весьма специфической формой жизни, обреченной вечно строить из аминокислот белки, из белков клетки, а из клеток организмы.

Но до того момента, когда «ДНК» получила свои золотые эполеты, она была всего лишь дезоксирибонуклеиновой кислотой, одной из многих кислот, которые появились на Земле в результате первоначального химизма.

История ее появления не содержит ничего загадочного или чрезвычайного. Она, конечно, высокомолекулярное, но не слишком сложно устроенное соединение производных рибозы и фософорной кислоты.

Та самая первая эпоха, что называется Гадейским эоном, наплодила таких кислот великое множество.

Правда, у самой нуклеиновой кислоты (лежащей в основе ДНК) есть очень романтическая подробность биографии.

В некоторых метеоритах, прилетевших на Землю из глубокого космоса за последние 50 лет, был обнаружен гликоальдегид. Через цепь простых реакций он превращается в рибозу, ключевой ингредиент рибонуклеиновой кислоты (РНК). При удалении из нее одного атома кислорода РНК легко превращается в ДНК.

Впрочем, особой необходимости в космическом происхождении у дезоксирибонуклеиновой кислоты не было. Она обречена была появиться и в результате естественных процессов на ранней Земле.

Мы помним, что в эпоху ее рождения у всех элементов была ежесекундная возможность вступать меж собою в любые реакции.

Гадейский эон был временем-местом великой химической оргии, которая, увы, никогда больше не повторится.

Вся планета была единой лабораторией, оснащенной ретортами тысяч вулканов, экстракторами гидро- и геотермальных источников, а также всеми видами природных реакторов, дефлегматоров, дистилляторов, холодильников и испарителей.

Да, все это отчасти сохранилось и по сей день, но интенсивность последовательных химических соитий тогда была в миллионы раз больше, чем сегодня. И во столько же раз эффективнее.

Почему мы решаемся это утверждать?

Во-первых, потому что вездесущий свободный кислород, который умеет попачкать и «отупить через оксиление» любой эксперимент, еще не получил на Земле власти. Его попросту тогда не было. Соответственно и никакого защитного озонового слоя тоже не было. Была сочная смесь радиоактивных паров и раскаленных газов, захваченная и удерживаемая гравитацией Земли, а все виды космической радиации творили с ней (а заодно с литосферой) все, что хотели.

Во-вторых, потому, что палитра энергетических воздействий на элементы и их связи была значительно богаче.

Она включала все виды излучений, взрывную и разрядную энергии, любые виды нагревов, охлаждений и давления. Как мы уже установили, ничто не препятствовало коротковолновому ультрафиолету и метеоритным дождям жечь, облучать и бомбардировать планету.

Радиоактивность ранней Геи была сумасшедшей. В ту пору все радиоактивные элементы были молоды, полны сил и даже не помышляли ни о каких распадах или полураспадах.

По самым грубым подсчетам тория было на четверть больше, чем сейчас, а 238 и 235 урана — в три раза. Содержание трансурановых элементов (плутония и кюрия) могло в отдельных местах достигать 1 %. Из недр шел раскаленный водород, вовлекая трансураны в локальные термоядерные реакции, а взрывные и площадные излияния лав из вулканов поднимали наверх и радиогенный аргон, который добавлял пикантности этой картине.

Также следует упомянуть, что значительно выше была и электроразрядная (молнийная) активность, атакующая миллионами вольт адскую смесь свободного водорода, сероводорода, углекислоты, паров серы, хлора, фтора и воды. В этом коктейле конденсировались и трансмутировали кислоты, то выпадавшие дождями, то покрывавшие все окислами.