Александр Яковлев - Сумерки

По женской линии семья находилась в родственных отношениях с княжеским родом Горчаковых, с потомками генералиссимуса Суворова, с графским родом Зубовых, с Лермонтовыми (великий поэт — троюродный брат Столыпина), с влиятельными дворянскими кланами Оболенских, Извольских. Матримониальные связи, немало значившие в высших кругах российского общества, были отменные.

В 1899 году Столыпин получил назначение на должность Ковенского губернского предводителя дворянства, в 1902 году неожиданно, как он полагал, стал Гродненским губернатором, а через год — Саратовским. Карьера была стремительной. Конечно, роль играли и происхождение, и связи, но более всего — личные качества.

Итак, 1903 год. Столыпин — губернатор Саратовской губернии. Уже тогда она именовалась «красной»: бунты, поджоги «дворянских гнезд», босяки на всех пристанях, толпы нищих. Здесь он еще раз убедился в необходимости срочного и коренного решения аграрной проблемы: она кричала, вопила и уже полыхала. «Общественное мнение», создаваемое полуобразованным сбродом, рукоплескало революционерам, особенно эсерам-террористам. На рожон лезли все: эсеры — с наганами, большевики — с популистско-демагогическими программами, купцы и промышленники — с деньгами «на дело революции», интеллигенты — с желанием поскорее найти «пятый угол», помещики — с нафталинными проектами, крестьяне — с общинными утопиями и призывами к насильственному переделу помещичьей земли, рабочие — с требованием: все «отнять и поделить».

Крупный помещик Столыпин не разделял взглядов большинства помещиков, особенно мелкопоместных, с протянутой рукой шлявшихся по всем казенным присутствиям, выклянчивая дотации. Точь-в-точь как нынешние колхоз- но-совхозные вожаки, непревзойденные мастера траты дотационных денег на все, кроме дела. Лично я не устану утверждать, что, пока крестьянин не получит землю в личную собственность, Россия будет нищенствовать.

Столыпин считал, что аграрная реформа должна стать рычагом подъема всего хозяйства страны. Для этого необходимо было разобщинить деревню, деколлективизировать ее, оперсоналить, начать переселение крестьян на хутора и отдать в частную собственность надельную землю (отруба). Снабдить крестьян сельхозорудиями, дать возможность получать посильный кредит.

В отличие от либерала Витте, который возлагал свои надежды преимущественно на индивидуальную инициативу, Столыпин считал, что коренные реформы обязана проводить власть.

«Ставить в зависимость от доброй воли крестьян момент ожидаемой реформы, — говорил он, — рассчитывать, что при подъеме умственного развития населения, которое настанет неизвестно когда, жгучие вопросы разрешатся сами собой — это, значит, отложить на неопределенное время проведение тех мероприятий, без которых немыслима ни культура, ни подъем доходности земли, ни спокойное владение земельной собственностью».

Свои мысли о сложившейся в стране ситуации саратовский губернатор изложил в отчете царю за 1904 год. Отчет понравился Николаю II. Он резюмировал на документе: «Высказанные мысли заслуживают внимания».

Что же это были за мысли?

Столыпин писал, что 1904 год «дал печальное доказательство какого-то коренного неустройства в крестьянской жизни». Обратите внимание на удивительно точное определение: коренное неустройство. Оно вполне подходит и к сегодняшней России. И сегодня, почти два десятка лет, Россия погружена в политическую толчею в борьбе за власть и никак не доберется до коренных экономических преобразований.

По мнению Столыпина, главной причиной этого «неустройства» является засилье в ней общинного землевладения. Отсюда господство среди крестьян уравнительных настроений, трудности с внедрением в сельское хозяйство агрокультурных и агротехнических улучшений, сложности с приобретением через Крестьянский банк земли в личную собственность. Все это создавало благоприятные условия для разрушительной революционной демагогии.

Единоличная крестьянская собственность, по мнению Столыпина, не только приведет к подъему сельского хозяйства. Она послужит « залогом порядка, так как мелкий собственник представляет из себя ту ячейку, на которой покоится устойчивый порядок в государстве».

Эту спасительную истину начисто выветрила советская власть. Именно с этого, самого массового предпринимательства, и надо было начинать рыночные реформы в 1985 году. Горбачеву эта проблема не была чуждой, но он боялся подступиться к ней. Ельцин не боялся, но так и не смог преодолеть большевистское сопротивление земельной реформе.

1905 год. Русская смута. Саратовская губерния бурлит. Саратовский губернатор показал себя энергичным администратором, твердым, нередко безжалостным. Храбрость его была невероятной. Бывало, один шел на разъяренную толпу, и после его яростных речей страсти угасали. В Столыпина стреляют, бросают бомбы, присылают подметные письма с угрозами. В целом Петр Аркадьевич пережил двадцать покушений за свою жизнь. Двадцать первое оказалось роковым.

Он знал, что его убьют. И завещал, чтобы его похоронили там, где он погибнет. Потому могила его в Киеве.

Столыпину удалось сплотить всех противников революции и восстановить порядок. Однако осенью, после уборочных работ, деревня снова забурлила. В губернию направили карательную экспедицию генерал-адъютанта Сахарова. Вскоре его убили эсеры. На смену прибыл другой генерал-адъютант, Максимович. Он продолжил карательные акции. На этом фоне Столыпин, оказавшийся как бы в стороне, прослыл в некотором роде либеральным губернатором, возбудив у части людей надежды на сотрудничество с властями.

Здесь уместно заметить, что мы, в России, весьма упрощенно понимаем либерализм как слабость власти и право на полную волю, проявляем этакое умиление по поводу тех или иных «шалостей» и «капризов» своевольных честолюбцев. Тут и лежит одна из причин наших заблуждений. Говоря просто, либерализм — это когда в обществе много человека и мало государства. Но свободу либерализм ставит вровень с ответственностью перед законом. Правят законы, а не люди. Иными словами, либерализм — это жесткость, но не жестокость, диктатура закона, но без диктаторов.

В этой связи хотел бы обратить внимание на своего рода программные слова Столыпина, актуальные и сегодня. Он говорил, что «преобразованное по воле монарха отечество должно превратиться в государство правовое, так как пока писаный закон не определит обязанностей и не оградит отдельных русских подданных, права эти и обязанности будут находиться в зависимости от толкования и воли отдельных лиц, то есть не будут прочно установлены».