Геннадий Ашин - В тисках духовного гнета

Как раз в эти 50-е годы в мир монополий впервые в истории США пришло осознание такого факта, что можно манипулировать потребителями, пользуясь точными данными общественных наук — социологии, социальной психологии и др. Один из крупнейших социологов и психологов в западном мире, Эрих Фромм, именно в эти годы в работе, названной «Человек — это не вещь», описал то, как буржуазное общество «нацеливается на рынок, где знание потребителя и манипулирование им становится чрезвычайно важным». Отсюда, писал Фромм, открывается дополнительный уровень управления сознанием; он характерен стремлением манипулировать служащим в процессе его рабочей деятельности. Дальше остается только один шаг, чтобы манипулировать «любым и каждым» 4.

Основанная на данных социологии манипуляция детьми, подростками и молодежью, в частности навязывание им того, что коммерчески и идеологически выгодно монополиям, под предлогом, что этого «хотят» сами дети, была преддверием аналогичной тактики со взрослыми аудиториями. В процессе «работы» с детской аудиторией в 50-х годах выяснилось: для того чтобы преуспеть в манипулировании массовым сознанием, необходимо очень точно чувствовать (знать), когда уже «пора» менять и обогащать приемы воздействия.

Действительно, уже в начале 50-х годов эксплуатировать чувство страха у массовой аудитории становилось все труднее, в основном потому, что этот тип «воздействия» на подрастающее поколение стал раздражать значительное множество родителей. Дальше идти, казалось бы, было некуда — «камеры пыток», «письма ужасов», «кошмары страхов»… Психиатр доктор Ф. Вертхам в середине 50-х годов впервые установил конкретное действие комиксов на детскую психику, в 1954 г. вышла его книга «Развращение невинных» с данными настолько серьезными, что сенату пришлось учредить специальный подкомитет по расследованию преступности малолетних читателей комиксов.

В 70-х годах количество комиксов — как в виде рисунков и книг, так и в виде фильмов — стало сокращаться. Жанр, может быть, вовсе бы исчез, если бы не последний (по времени) козырь корпораций, которые кормились «тип-топом», — это серии комиксов, запрещенных для широкой прессы, но печатаемых в обход этого запрета издательствами и выпускаемых массовыми тиражами. Речь идет о ставших в настоящее время широко популярными комиксах для подростков про детскую преступность, гомосексуализм и аборты.

Одновременно продолжала повышаться психологическая правдоподобность героев и некоторых ситуаций… Это наиболее перспективный способ продолжения жизни любой разновидности «поп-культуры». Условности комикса постепенно уходят (не все, разумеется). Супермен, которому «полагается» быть личностью «без страха и упрека», в 80-х годах все более психологически оправданно — соответственно обстоятельствам — сомневается, рефлектирует. Герой уже не схема, он имеет довольно сложные индивидуальные черты. Это свидетельство начавшегося в конце 60-х годов и в настоящее время все более заметного перехода от схематичности массовой культуры к сравнительной глубине популярной культуры.

Американские писатели пытаются сейчас сделать супермена похожим на героев древних мифов и легенд. Особенно сильно подражание библейскому Соломону и герою древнего англосаксонского эпоса Беовульфу. Казалось бы, это отклонение от тенденции к глубине, к правдоподобию. Отнюдь нет. Ведь миф — это древняя форма стремления человека к относительно правдоподобному объяснению его взаимоотношений с природой. И разумеется, миф ближе к правдоподобию и глубине образа, чем типичная для комикса прошлых времен легкомысленная досужая выдумка.

Движение к правдоподобию не означает движения к правде, правдоподобие — это смесь правды с вымыслом, оно отвечает знаменитой английской пословице «Чем больше правды, тем более лживо». Уровни правды и лжи различны в «поп-комиксах» и в «маскульт-комиксах». Последние консервативно придерживаются старых примитивных стереотипов. Тем не менее заметным является повышение реализма деталей поведения, обстановки, некоторых черт характеров. В «поп-комиксах» заметно усиление реализма жизненной проблемы, коллизии и характеров в целом. Есть основания полагать, что манипуляторская культура, как таковая, изменяется в направлении ко все большему правдоподобию.

Это и понятно: в период развертывания научно-технической революции, на фоне обострения общего кризиса капитализма, при наличии глубокого падения — в глазах массы людей — множества буржуазных ценностей число тех, кто размышляет по поводу себя, окружающих, общества, мира и бытия в нем, растет. И вот уже в комиксе обнаруживаются — и справедливо обнаруживаются — определенные положительные черты. Известный итальянский детский писатель Джанни Родари заметил, что комикс в настоящее время отнюдь не всем и не всегда несет реакционные установки. Например, он положительно полезен для детей шести-семи лет. Для ребенка такого возраста комикс — это занятие «достаточно трудоемкое, требующее усиленной работы, чтобы узнавать и различать, что, с кем, где, когда и как произошло и происходит, и восполнять «стенограмму» сюжета, которую воспроизводит комикс, до полной картины, — занятие, требующее усиленной работы мысли и фантазии, независимо от уровня и содержания самого комикса». Воображение ребенка, подчеркнул Родари, «не остается пассивным, комикс его все время подстегивает, заставляет анализировать и синтезировать, классифицировать и делать вывод». Главный интерес ребенка к комиксу, заключает Родари, определяется не содержанием последнего. Ребенку «доставляет больше удовольствия сама работа воображения, нежели знакомство с приключениями персонажа, игра собственного ума, нежели сюжет» 5.

Ни в коей мере не пытаясь опровергнуть тонкое замечание Д. Родари, мы хотели бы подчеркнуть, что те, кто отвечает за производство комиксов, исходят из возможностей продажи этой продукции отнюдь не только шести-семилетним детям. И хотя эту продукцию нельзя расценивать однозначно, тем более что общий уровень комиксов имеет тенденцию к повышению, в частности к развитию в них элементов реализма, к углублению образов, традиционный для них культ силы, отдающие национализмом стереотипы — все это, безусловно, искажает детское мировоззрение, привнося в него то, что социологи Ариэль Дорфман и Арман Маттеларт назвали «империалистической идеологией» 6. В данном случае речь идет о лучших — диснеевских — комиксах. Что же говорить о худших!

Самый извинительный из всех человеческих недостатков, как подчеркнул в своей «Исповеди» К. Маркс, — это легковерие 7. Тем более этот недостаток извинителен молодежи, подросткам и детям: подрастающему поколению, как правило,