Фёдор Быханов - Сумка экспедитора

Привыкнув существовать на полном иждивении матери, взрослый сын безжалостно отомстил ей за упреки в нежелании трудиться. …Каждые сутки вызов за вызовом заставляют колесить по городу сотрудников «Скорой медицинской помощи», чтобы спасать людей, попавших в беду. Но особенно много пациентов оказывается у врачей по понедельникам, когда о себе дают знать последствия выходных, проведенных в занятиях, далеких от здорового образа существования. Так было и в тот первый день очередной рабочей недели, когда экипажу медиков довелось посетить дом на несколько хозяев в частном секторе, откуда сообщили о пожилой женщине, потерявшей сознание и оттого нуждающейся в оказании ей неотложных мер спасения. Встретили их двое пьяных мужчин, не стеснявшихся густого алкогольного перегара, вырывавшегося из них во время сбивчивого рассказа о случившемся. Один представился другом хозяина, которого попросили позвонить по «03». Другой шатающейся походкой провел бригаду в белых халатах в горницу. Там, прямо на полу у дивана, лицом вниз лежала его мать, по словам сына упавшая от того, что внезапно ей стало плохо. Фельдшер наклонился над старушкой, протянул руку к ее шее, надеясь нащупать пульс. Но, тут же, он с горечью убедился в полном отсутствии биения сердца пенсионерки. Оставалось только констатировать летальный исход. Что и было сделано. Только документально оформлять естественную причину смерти медицинский работник не спешил. Имея опыт предыдущих выездов на места, где таким несчастьям предшествовали попойки, он сообщил о том, что случилось в «Дежурную часть» отделения полиции. Наряд, выехавший оттуда, прибыл по указанному адресу почти следом за микроавтобусом, предназначавшимся для доставки мертвецов в морг. После первичного осмотра внешности покойницы и обстановки в доме, офицеры дали указание везти несчастную для исследования в специализированном учреждении, поскольку их насторожили следы побоев на ее лице и следы крови на паласе, устилавшем пол в той части избы, где был найден труп. Ее осиротевший сын, назвавшийся Николаем Воробьевым, с горестным видом сел за стол с остатками прошлого пиршества, где обхватил голову руками, словно, не желая видеть никого из соседей, собиравшихся, было, туда, откуда пришла тревожная весть. И только обладатель мобильного телефона, номер которого был зафиксирован в журнале вызовов станции скорой медицинской помощи, не торопясь отправился к себе, откуда сам явился по зову друга. С самого детства Леонид Пятов был с Николаем Воробьевым, что называется, не разлей вода. Даже после того, как прошла пора профессиональной учебы, после чего нужно было трудоустраиваться, они не порвали товарищеских отношений. Потому что Леонид, в минуты досуга любил навещать Николая, а тот постоянно сидел дома, не желая обременять себя какими-либо заботами, кроме организации очередного застолья. В том случае, если удавалось выпросить у матери на это деньги. Накануне, в воскресенье Ольга Александровна не устояла против такой настойчивости сына. Да и постоянный гость наведался к ним не с пустыми руками. Так что в понедельник, имея отгул на работе, Леонид с рассветом снова отправился к ним, чтобы «вылечить» похмельные головы содержимым новой поллитровки, нашедшейся в его квартире. Завтрак получился на славу. Правда, водки снова не хватило. И жаждущий продолжить выпивку Николай ушел за порог вместе с Леонидом, который пообещал ему опять посмотреть в шкафу, по поводу своих запасов спиртного. Там хватило еще на несколько тостов. В том числе и «на посошок» для Николая. А к полудню он снова явился и, как ни в чем, ни бывало и разделил трапезу с семьей друга. Зато новая встреча приятелей произошла уже по телефонному звонку, сделанному Воробьевым, который после обеда снова вернулся под родительский кров. Он чуть ли не причитал от горя, сообщив о том, что матери стало плохо. Откликнувшись на зов о помощи, Леонид сделал все, что было в его силах. Вплоть до вызова медиков. И вот теперь, идя обратно к себе, строил планы по поводу того, как будет отпрашиваться у начальства, чтобы оказать содействие в организации и проведении похорон Ольги Александровны. Однако скорбная процедура была отложена по решению правоохранительных органов. Потому что вскрытие показало наличие следов насильственной смерти на теле Ольги Воробьевой. В ходе проведенной судебно-медицинской экспертизы удалось установить, что причиной смерти стала закрытая черепно-мозговая травма, одна из десятка других физических воздействий, следы которых имелись на голове и конечностях погибшей пенсионерки. Причем эксперты не исключали их нанесение другим человеком, а не только в результате случайного падения женщины, в крови которой судебно-химическое исследование нашло этиловый спирт в концентрации 4,0 промилле, что у живых лиц соответствует тяжелой степени алкогольного опьянения. Началось следствие, пополнившее материалы уголовного дела новыми фактами и уликами, позволившими заподозрить в злом умысле именно сына, настаивавшего в момент констатации кончины матери на естественных причинах ее смерти. На его брюках, как и на паласе, обнаружили следы крови той же группы, какая была у Ольги Воробьевой. Их общие родственники и соседи рассказали о том, что часто видели Ольгу Александровну со следами кровоподтеков на лице. Однако она всегда утверждала, что случайно упала и ударилась. Категорически отрицала то, что избить ее мог собственный сын, с кулаками требуя деньги на выпивку. И вообще, мать, являвшаяся инвалидом в связи с сердечным заболеванием, всегда горой стояла за Николая, уверяя в том, что он послушный сын и честный человек. А то, что никак не может устроиться на работу, объясняла его неудачными попытками найти хорошее место, полностью соответствующее его призванию и наклонностям. На экспертизу доставили и самого взрослого мужчину, прежде ни дня не существовавшего самостоятельно, без опеки и покровительства матери. На левом предплечье Николая нашли кровоподтеки, какие бывают после драки. Но сам он утверждал, что ударился случайно, а потому, ни в коей мере эти следы не имеют отношения к трагедии. Что же касается событий, предшествовавших вызову им к потерявшей сознание матери друга, то настойчиво пытался убедить всех в полном забвении всего, что случилось у них дома. Ссылался при этом на алкогольное опьянение и на то, что имеет нарушение психики. Проживавшая за стеной соседка утверждала, что перед тем как приехала «Скорая помощь», слышала из квартиры Воробьевых звук падения тяжелого предмета. А когда начали расспрашивать Леонида Пятова, он вдруг вспомнил, что вызывая его к себе по телефону, Николай проговорился, что убил мать. Он ему не поверил, а потом этой темы в их дружеском общении они больше не касались. Всех этих собранных фактов оказалось достаточным для того, чтобы Николай Воробьев вдруг попросил ручку и бумагу, чтобы написать заявление о явке с повинной. В своем признании он утверждал, что еще до полудня, перед тем как пойти в гости к Пятовым, услышал от матери упреки в лени, нежелании работать и в том, что все время живет за ее счет. Обида, подогретая алкоголем, была такой острой, что сын с кулаками набросился на мать. Бил ее не выбирая места для жестоких ударов. Тем более что пенсионерка и сама была в состоянии опьянения, а потому не могла оказать и малейшего сопротивления. Расправа продолжалась до тех пора, пока на лицо матери не брызнула кровь из разбитого носа. Оставив ее лежащей на диване, сын отправился обедать к другу. Вкусно ел, выпивал и отпускал шутки по любому поводу. И Леониду же позвонил, когда вернувшись от него, увидел Ольгу Александровну недвижимо лежащей на паласе у дивана, с которого та упала перед тем, как окончательно остановилось больное сердце, переставшее получать команды головного мозга, смертельно поврежденного одним из ударов, нанесенных кулаком. Вначале злоумышленник хотел сразу заявить о своей вине. Но впоследствии, испугавшись возможного наказания, попытался утаить правду, понадеявшись на то, что никто не узнает истинных причин смерти матери. В ходе следственного эксперимента, проведенного на месте происшествия, его слова получили полное подтверждения. О том же сделали заключение и специалисты, проводившие дополнительную судебно-медицинскую экспертизу. Тогда как психиатры установили, что в момент инкриминируемых ему действий, Николай Воробьев, страдающий хроническим алкоголизмом, не был лишен возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий. Его признали вменяемым, не нуждающимся в принудительном лечении, а противоправные действия квалифицировали умышленным причинением тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшей. Приговорили осужденного к восьми годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.