Евгений Коршунов - «Я — Бейрут...»

Мы, палестинцы, от всего сердца благодарим Советское правительство, советский народ за поддержку, которую они оказывают нам в этот трудный час.

...«Вы не возьмете Бейрут! Вы пагдете у наших баррикад!..» Начинается очередная передача радиостанции «Голос палестинской революции».

19.6.82

Нас обстреливают. Уходим в подвал. Как только станет потише, передам материал.

Израильские агрессоры, плотным полукольцом обложившие западный сектор ливанской столицы, укрепляют свои позиции, подтягивают свежие части, технику, подвозят боеприпасы. Несмотря на договоренность о прекращении огня на 48 часов, их батареи вновь подвергли обстрелу некоторые районы Западного Бейрута. Агрессоры пытались продвинуться в горных районах, в частности в направлении города Алей, но были остановлены.

Защитники Бейрута тоже укрепляют позиции, готовясь дать решительный отпор, если агрессоры начнут штурм города.

Сорока-восьмичасовое прекращение огня расценивается в Бейруте как ультимативный срок, предоставленный Тель-Авивом через специального посланника президента США Ф. Хабиба палестинским патриотам для того, чтобы они сложили оружие, прекратили борьбу. По некоторым данным, ООП настаивает, что, прежде чем это будет сделано, из Ливана должны быть выведены израильские войска. Газеты сообщают об интенсивных политических переговорах, встречах и консультациях, в которых принимают участие ответственные представители ливанских властей, НПС — ПДС и Сирии. Представитель НПС В. Джумблат требует расширения созданного президентом Ливана И. Саркисом Комитета национального спасения, с тем чтобы он отражал реальную расстановку политических сил страны. В Бейруте раздаются требования, чтобы И. Саркис переехал из дворца Баабда, оккупированного агрессорами, в столицу, чтобы не принимать решений под стволами израильских орудий.

С возмущением встретили широкие круги ливанской общественности слова государственного секретаря США, что Вашингтон готов направить свои войска в Ливан в составе так называемых многонациональных сил. Это заявление расценивается как стремление Вашингтона заменить израильских оккупантов американскими.

...Новорожденного назвали Мунтасир. По-арабски это означает «побеждающий». Он появился на свет в лагере палестинских беженцев в юго-восточном предместье Бейрута. Это был один из самых трагических для ливанской столицы дней. Западный Бейрут в этот день был превращен израильской авиацией и артиллерией в кромешный ад. Грохот разрывов израильских бомб и снарядов сливался с канонадой защитников города. Агрессоры непрерывно атаковали с воздуха, с моря, на земле.

Мунтасир появился на свет в бетонном подвале, и свет этот был светом огарка свечи.

— Мальчик?—сразу же спросила мать и, узнав, что родился мальчик, вздохнула:—Он отомстит за нас...

Эту историю рассказал мне Муин Бсису. Потом он читал свои новые стихи — протяжно, нараспев. Это были стихи о Западном Бейруте и его защитниках, о решимости их драться до последнего патрона, до последнего человека.

Западный Бейрут полон героических и трагических историй. Вот еще пример. Прошел слух, что израильский генерал Эдем и его свита были накрыты «случайным» залпом. А в Западном Бейруте рассказывают другое.

В предместье Бейрута Хальде генерал Эдем прибыл уже после того, как здесь прошли израильские танки и мотопехота. Генерал вместе со своей свитой вышел из машины. Израильские агрессоры, подобно гитлеровцам, любили фотографироваться в Ливане на фоне, подчеркивающем их «подвиги». Может быть, генерал Эдем хотел увековечиться таким же образом?

И вдруг из ближайшей воронки поднялся палестинский юноша, совсем мальчик. Мгновенье — и в его руках заговорил автомат. Так, прямо в упор, были расстреляны юным палестинским мстителем генерал Эдем и вся его свита, в том числе несколько высокопоставленных офицеров.

Юному герою удалось уйти. Он ранен и находится в госпитале. Ему всего лишь 14 лет. И таких историй множество, героизм и мужество, проявляемые палестинскими и ливанскими патриотами, воистину беспредельны.

Но беспредельны и страдания палестинского и ливанского народов. Нет палестинской семьи, в которую сегодня не пришло горе,— гибель отца, брата или сына. Горе пришло и во многие, очень многие ливанские семьи.

У дома, в котором находится корпункт «Известий», вечером остановилась автомашина. Человек, сидящий за рулем, припарковал ее к тротуару и склонил голову на руль. К нему тотчас же подбежали жильцы нашего дома, несущие у подъезда своеобразную охрану,— я уже писал, что израильские агенты взрывают на улицах машины. Поэтому горожане проявляют максимальную бдительность.

— Кто вы? Что вам здесь надо? Уезжайте домой!— набросился на незнакомца один из моих соседей.

Человек в машине с трудом оторвал голову от руля. Его лицо было измученным, смертельно усталым.

— Домой?—с трудом шевеля губами, переспросил он, словно не понимая сказанного.— Домой... У меня нет дома. Ни дома, ни семьи. Никого. Мне некуда ехать.

Этот человек — ливанец, чиновник. Его дом был вблизи бейрутского аэропорта. В первый же день, когда агрессоры открыли огонь по Западному Бейруту, он кинулся домой, чтобы вывезти из- под обстрела свою семью. И опоздал. Вместо дома увидел лишь дымящуюся груду развалин. Никто из его близких не спасся.

И еще одна трагическая история, которую поведал мне ливанец средних лет у маленькой авторемонтной мастерской. Он приехал сюда на изрешеченной осколками машине в надежде что-то отремонтировать. Вся левая часть его лица была закрыта окровавленной повязкой, оставалась лишь щелочка для глаза. Переднее сиденье и пол в машине были тоже в запекшейся крови.

До израильской агрессии он жил в Хальде, в собственном доме, обрабатывал сад и огород, которые кормили семью. Когда израильтяне начали массированный обстрел этого местечка, он вместе с женой и двумя малолетними дочерьми спустился в подвал. А лишь только обстрел прекратился, решил немедленно вывезти семью из опасной зоны.

Они вышли из подвала — дети выбежали первыми. И тут грохнул взрыв! Это взорвался израильский снаряд замедленного действия. Он лежал как раз у стены их дома. Старшую дочку—10 лет—буквально изрешетило осколками. Она умерла мгновенно. Младшую (8 лет) смертельно ранило. Она потеряла сознание. Ранило и жену.

— Я положил жену и раненую дочь на заднее сиденье,— словно в прострации, рассказывал мне этот обезумевший от горя ливанский крестьянин.— А тело моей убитой дочери себе на колени... Я вел машину, и кровь моей мертвой девочки заливала меня. Так я приехал в Бейрут. Младшая моя дочь сейчас умирает в госпитале. Жена потеряла рассудок.