Виталий Чернявский - Шпион № 1

Тонкие губы Маккоуна сложились в самодовольную усмешку.

— Не стоит упрекать меня, генерал. Мы, кажется, нашли, что требуется. Я сейчас буду докладывать президенту.

Директор ЦРУ раскрыл папку и выложил перед главным военным советником Кеннеди документ и несколько больших фотографий.

— Полагаю, этого достаточно,. — прибавил Маккоун.

Тэйлор несколько минут внимательно разглядывал бумаги.

— В чем дело, Джон? — наконец спросил он. — Ведь это Советско-кубинское коммюнике от 2 сентября об увеличении советской военной помощи Кубе. Видите, русские ссылаются здесь на угрозу со стороны агрессивных империалистических кругов. А это, насколько я понимаю, отличные снимки ракет среднего радиуса действия, сделанные вашими У-2, летающими над Кубой. Но ведь это не наступательное, а оборонительное оружие. А нам нужно веское свидетельство или по крайней мере нечто похожее на него о том, что Кастро собирается напасть на нас.

Губы Маккоуна растянулись еще шире.

— Именно это и есть предлог, Максуэлл. Главное, мы имеем неоспоримое доказательство, что русские усиливают военные поставки Кастро, смонтировали на Кубе свои ракеты. А кто нам может помешать объявить эти ракеты грозным наступательным оружием? Средний американец да и латиноамериканские и европейские союзники США не проверят наше утверждение. И потом для них самое страшное — коммунистические ракеты в Америке.

Тэйлор задумчиво посмотрел на Маккоуна:

— Кажется, вы действительно нашли то, что нужно, Джон. Вам пришла в голову счастливая мысль.

Маккоун промолчад, конечно, что, собственно, эту идею подсказал ему Нельсон Рокфеллер, его главный босс, с которым Маккоун встречался незадолго до разговора с Тэйлором.

Рокки порекомендовал Маккоуну произвести съемки ракетных установок на Кубе с небольшой высоты.

— Это здорово подействует на вашего тезку, Джон, — имея в виду президента, резюмировал Рокфеллер. — Я знаю парня: он обязательно полезет в драку.

Маккоун припомнил, что губернатор штата Нью-Йорк, как только началась аграрная реформа на Кубе, стал подталкивать правительство к выступлению против Кастро. Конечно, революция нанесла чувствительный удар могущественным корпорациям США. Миллионы акров земли, принадлежавшие североамериканским компаниям, перешли в собственность народа Кубы. За ними последовали крупные заводы, электростанции, магазины, приносившие колоссальные прибыли монополистам США.

Но некоторые все же удивляются, почему Рокфеллеры так ненавидят это государство. Ведь, в сущности, национализация на Кубе сравнительно мало задела интересы их империи. Братья-миллиардеры не имели ни крупной собственности, ни значительных капиталовложений на острове Свободы.

Тем не менее революция на Кубе — Нельсон Рокфеллер не раз говорил об этом Маккоуну — пугает братьев-миллиардеров. Эта революция страшна для них силой своего влияния на народы других стран Латинской Америки. А ведь к югу от Рио-Гранде сосредоточены основные капиталовложения Рокфеллеров. «Стандард ойл оф Нью-Джерси» получает более половины своих прибылей от добычи нефти в Венесуэле, Колумбии и Аргентине. Чистая прибыль «Стандард ойл оф Нью-Джерси» в Венесуэле составляет огромную сумму — более 600 миллионов долларов в год.

Если латиноамериканцы по другую сторону Карибского моря последуют примеру Кубы, то братья Рокфеллеры потеряют большую часть своих миллиардов. Не удивительно поэтому, что кубинская революция вызывает у них звериную ненависть…

Рокки не скрывал от него, Маккоуна, что с момента победы революции Куба стала кошмаром династии Рокфеллеров. Выступая в июле 1960 года по телевидению, Нельсон Рокфеллер призвал разработать своего рода «план Маршалла» для Латинской Америки. Цель — сдержать бурное полевение народных масс латиноамериканских стран, вызванное кубинской революцией. Тогда же Рокфеллер предложил созвать конференцию стран — участниц Организации американских государств, чтобы наметить действия против Кубы.

Чем тревожнее положение в Венесуэле, где на огромных нефтяных предприятиях североамериканских компаний все чаще вспыхивают забастовки, тем воинственнее становятся призывы Рокфеллера. 11 февраля 1962 года губернатор штата Нью-Йорк прямо заявил, что на месте президента он, не колеблясь, использовал бы вооруженные силы США для вторжения на Кубу.

И сейчас, в октябре, то, что затевалось против Кубы, происходило в значительной степени по воле Рокфеллеров. Их властная рука — кому это знать, как не Маккоуну! — направляла действия и ЦРУ, и Пентагона, и государственного департамента.

«Все складывалось как нельзя лучше, — думает Маккоун. — И такой неудачный финал. В чем просчет? — мучительно бьется мысль в его голове. — В чем?»

Он не заметил, как повторил вопрос вслух.

— Очевидно, Джон, — слышит шеф секретной службы рассудительный профессорский голос Банди, — все мы рассчитывали, что русские не согласятся убрать свои ракеты с Кубы. Мы все еще никак не можем понять гибкой и динамичной политики Хрущева.

— Вам легко рассуждать, Макджордж, — хмуро возразил Маккоун. — Во-первых, у вас, профессора Гарвардского университета, привычка анализировать. Во-вторых, вы ни за что не отвечаете. Вы советуете и не несете ответственности за свои советы. За последствия ваших рекомендаций отвечает тот, кто их принял. Президент, Дин Раск, Боб Макнамара или я…

И, обиженно скривив губы, сказал:

— Президент упрекнул меня сейчас, что я не смог разгадать этот изящный ход русских ракетным конем на Кубу и обратно. Ведь маневр Москвы выдвинул на первый план проблему наших военных баз на иностранных территориях. А здесь наши позиции, честно говоря, слабоваты. Теперь, когда Советская Россия убедительно доказала, что может создавать базы у самых ворот Америки, американцы на собственной шкуре испытали, что чувствуют русские, когда мы окружаем их страну своими базами.

— Но самое главное, Джон, нам пришлось дать обязательство не нападать на Кубу. И нам, очевидно, пока придется выполнить его, хочется нам этого или нет.

— Даллес, — немного помолчав, произнес Маккоун, — как-то похвастался, что благодаря его стараниям мир во время берлинского кризиса в августе 1961 года в течение четырех минут находился на грани ядерной катастрофы. Мы же балансировали на грани войны целых 154 часа… Простите, Макджордж, я отнимаю у вас драгоценное время. Но вы, надеюсь, понимаете меня…

С этими словами Маккоун встал и распрощался с Банди.

Большой черный «кадиллак», стоявший у северных ворот Белого дома, резко набрал скорость и вырвался на Пенсильвания-авеню. Оставив позади министерство финансов, машина по 14-й улице направилась к мосту «Нейшнл мемориал бридж» через мутный Потомак. Вдали показался огромный пятиугольник военного ведомства.