Владимир Белинский - Страна Моксель

Послушаем, как об этом событии поведал читателям Н. М. Карамзин.

«Хан, вооружив всех своих улусников, тысяч сто или более, с необыкновенною скоростию вступил в южные пределы России (Обычная ложь. В 1571 году России еще не существовало. Была лишь Московия. — В. Б.)… хан… приближился к Серпухову, где был сам Иоанн с Опричниною. Требовалось решительности, великодушия; Царь бежал!.. в Коломну, оттуда в Слободу, мимо несчастной Москвы; из Слободы к Ярославлю, чтобы спастися от неприятеля… Но Воеводы Царские с берегов Оки, не отдыхая, приспели для защиты… заняли предместия Московские… На другой день, Мая 24, в праздник Вознесения, хан подступил к Москве — и случилось, чего ожидать надлежало: он велел зажечь предместия. Утро было тихое, ясное. Россияне (Московиты. — В. Б.) мужественно готовились к битве, но увидели себя объятыми пламенем; деревянные домы и хижины вспыхнули в десяти разных местах. Небо омрачилось дымом; поднялся вихрь, и через несколько минут огненное, бурное море разлилось из конца в конец города с ужасным шумом и ревом. Никакая сила человеческая не могла остановить разрушения; никто не думал тушить; народ, воины в беспамятстве искали спасения и гибли под развалинами пылающих зданий или в тесноте давили друг друга, стремясь в город, в Китай, но, отовсюду гонимые пламенем, бросались в реку и тонули… хан, устрашенный сим адом, удалился к селу Коломенскому. В три часа не стало Москвы; ни посадов, ни Китая-города; уцелел один Кремль, где в церкви Успения Богоматери сидел Митрополит Кирилл с святынею и с казною (!!!); Арбатский любимый дворец Иоаннов разрушился. Людей погибло невероятное множество; более ста двадцати тысяч воинов и граждан, кроме жен, младенцев и жителей сельских, бежавших в Москву от неприятеля; а всех около осьмисот тысяч. Главный Воевода, Князь Бельский, задохнулся в погребе на своем дворе… Давлет-Гирей… привел в Тавриду более ста тысяч пленников…

(Только. — В. Б,) 15 июня он (Иван IV. — В. Б.) приближился к Москве и остановился в Братовщине, где представили ему двух гонцов от Давлет-Гирея, который, выходя из России (Московии. — В. Б.), как величавый победитель желал с ним (Иваном IV. — В. Б.) искренно объясниться… На вопрос Иоаннов о здравии брата его, Давлет-Гирея, чиновник ханский ответствовал: „Так говорит тебе Царь наш: …Я везде искал тебя, в Серпухове и в самой Москве; хотел венца с головы твоей: но ты бежал из Серпухова, бежал из Москвы — и смеешь хвалиться своим Царским величием, не имея ни мужества, ни стыда!.. Снова буду к тебе…. если не сделаешь, чего требую, и не дашь мне клятвенной грамоты за себя, за детей и внучат своих“. Как же поступил Иоанн?.. Бил челом хану»… [278] Н. М. Карамзин «История…», том IX, стр. 97–99.

Как бы ни старался Н. М. Карамзин в излишнем многословии утопить суть событий, факт остается фактом: Иван Грозный все же ударил челом хану Давлет-Гирею; по всей видимости, дал так называемую «клятвенную грамоту за себя, за детей и за внучат своих», как давали подобные клятвы все его предки, хотя «писатель истории» об этом событии умалчивает. Так род Московских Рюриковичей до последнего своего колена оставался в вассалах у ханов Орды.

Как всегда, обращает на себя внимание трусость Московских князей, удирающих в лесные дебри от ханов Орды. Глядите, какую выдающуюся когорту Московских князей-бегунов дал род Рюриковичей Московии: здесь и сыновья Александра Невского и Димитрий Донской, и Иван III и Иван Грозный, и все прочие, которых упоминать не хочется.

Все же, уважаемый читатель, нам снова необходимо вернуться ко времени правления Ивана IV.

Все русские историки или скороговоркой, или с юмором повествуют о сложении Иваном IV в 1574 году титула царя.

Великороссы-державники снисходительно доказывают нам, что произошла то ли шутка, то ли обычное недоразумение и на этом утверждении заканчивают серьезный анализ неординарного события. Просто диву даешься, когда читаешь множество страниц, воспевающих «восшествие» Ивана IV в 17-летнем возрасте на «Царский престол» и когда видишь полнейшее забвение об отречении от «Царского звания» в зрелом возрасте — 44 лет.

Читатель ни у одного русского историка не найдет анализа взаимозависимости этого поступка Ивана Грозного с ходом исторических событий тех времен. Как будто отречение от царского титула произошло без каких-либо причин. А ведь произошло то, что должно было случиться: самозванцу, как и положено, попросту повелели сбросить не принадлежащую ему «Шапку Мономаха».

События семидесятых годов XVI века складывались для Московии и князей очень непросто. Узнав о желании Ивана IV уйти из подданства Крымского ханства, Гиреи нанесли Московии жесточайший удар с юга в 1571 году. В результате Крымского удара, Московия потеряла около одного миллиона человек убитыми и плененными.

Не забудем: и сам Иван Грозный к тому времени, в процессе собственного разбоя, кровавой и вакханалии, уже погубил не менее 1,5 миллиона человеческих жизней. Очень страшные опустошения на Московскую и Новгородскую земли принесла прокатившаяся по ним в 1566 году чума, или, как ее прозывали в те времена, — язва.

На Севере Московия надолго застряла, в так называемой Ливонской войне. Война пожирала все новые и новые, и без того скудные, материальные и человеческие ресурсы.

Потери Московии за время правления Ивана IV, к середине семидесятых годов XVI века, составили почти половину населения. Ресурсов для ведения захватнических войн, как видим, становилось все меньше и меньше. Иван Грозный все же нашел выход, как пополнить собственную казну материальными ресурсами, деньгами и «пушечным мясом». Он в 1580 году принудил Русскую церковь принять грамоту об изъятии из ее владений части земель, имущества, сел и приписанных к ним крестьян-рабов и передаче их во власть «Московского государя».

Как видим, церковные Владыки отнеслись с пониманием к бандитской нужде Московского князя. Однако даже и при этом решении, Московия не могла себе позволить вести войну на Юге и на Севере. Перед ней, после нашествия на Москву Крымского хана, встал стратегический вопрос. Где продолжать войну: на Севере или на Юге? С кем объединиться: то ли, как деды и прадеды объединиться с ханской Ордой, то ли — с европейскими странами против Орды?

Кровное тристапятидесятилетнее родство с Ордой, ордынский московский инстинкт, повелели склонить, как обычно, шею перед наследниками рода Чингисидов. То есть, было принято решение оставаться в родстве с Крымским ханством.

Необходимо помнить — Крымское ханство могло поддержать Московию в Ливонской войне и обезопасить ее южные и юго-западные границы только при одном условии: Москва и ее князь должны были остаться вассально зависимыми, то есть, подданными рода Крымских Гиреев. И, как мы понимаем, это условие вассальной зависимости было принято.