Николай Непомнящий - Дэвид Копперфилд

Он проходит сквозь стены — и сквозь легкие перегородки на сцене, и сквозь Великую Китайскую стену. Как это выглядит? Он подходит к стене, «погружает» в нее кисть руки, потом постепенно всю руку, потом на глазах у зрителей исчезает все его тело; затем так же постепенно оно появляется по другую сторону стены: сначала кисть руки, потом вся рука…

Он дематериализует и материализует любые предметы — и маленькие, и большие, даже самолет, вагон, статую Свободы. А также свое тело и тела помощников.

При этом дематериализация и материализация в его исполнении могут быть как мгновенными, так и постепенными, поэтапными.

Например, он сначала материализует тело женщины — оно вполне живое, с богатой мимикой, двигается, улыбается, — затем дематериализует его по частям: сначала руку, потом ногу, потом волосы… А женщина при этом приветливо кивает и улыбается зрителям: все в порядке, мне хорошо! Затем ее тело исчезает совсем, и она становится духом.

Или он сам исчезает в одном месте — и появляется в другом, демонстрируя медленную материализацию. Для этого на ажурные подставки кладут большой лист толстой стали. Его накрывают тканью. Задача такова: он должен материализовать тело между листом стали и полотнищем. Ажурные подставки служат для того, чтобы зрителям было видно, что он, например, не подлезает снизу сквозь дыру в стальном листе. …И вот полотнище на середине вдруг приподнялось, под ним появилось нечто вроде лежащего на боку эмбриончика. Вот еще движение — он становится больше, еще, еще — и вот Дэвид Копперфилд сбрасывает с себя ткань изящным движением руки.

Или он вдруг мгновенно меняется местами с помощницей: там, где было его тело, — теперь ее, а в паре метров, где была она, — теперь он. И, радостно смеясь, спрашивает у зрителей: «Ну как? Вам понравился наш трюк?»…

Дематериализация и материализация собственного тела и тел помощников — обычные номера его шоу.

То же — и с предметами. Например, он заставляет повиснуть в воздухе подброшенное им полотнище, а затем оно с легким треском дематериализуется.

Или он заставляет исчезнуть кольцо, перстень, взятые у кого-нибудь из зрительниц. А затем материализует их вновь нанизанными на шнурок ботинка или на тонкую перемычку песочных часов…

Или помощница ложится в ящик, он разрезает вместе с ящиком ее тело, куски демонстративно разводят ассистенты… Причем ее ладонь и стопа, торчащие из обрезков ящика, продолжают шевелиться… Ужас!.. Изуверство!.. Но куски соединяют — и она выходит из ящика, сияя улыбкой…

Он рвет на части бумагу, затем складывает куски — и они срастаются. Остаются только полоски на местах разрыва. «Ничего, сейчас мы их прогладим», — говорит он, обрабатывая их пальцами, как горячим утюгом, — идет с шипением пар… — бумага разглаживается.

Или он рисует фломастером на листе бумаги объемное изображение колоды игральных карт. Встряхивает, слегка подбрасывая, лист с рисунком — из колоды «высовывается» одна карта. Встряхивает снова — «высовывается» еще больше…

Он смеется: я творю чудеса прямо перед вами, зрителями, а мне говорят: «Это — комбинированные съемки!..»

Ему уже надоело демонстрировать чудеса «в чистом виде», обставляя их безукоризненной «точностью эксперимента» — «для ученых». Он начинает шутить. Например, делает вид, что трюк не удался, сконфуженно мнется… — и вдруг в этой (заранее задуманной) ситуации рождается новое чудо!..

Или он выдумывает разные сюжеты. Например, «вызывает духов» — и они мгновенно как бы надевают на его тело со связанными руками пиджак, затем так же мгновенно снимают его… Хотя делает это он сам, а вовсе не духи.

Или рассказывает, что вот, мол, я был маленьким мальчиком, у меня был дедушка… Показывает как бы старую видеозапись из своего детства с дедушкой… Затем вдруг этот маленький мальчик материализуется на сцене в том месте, где только что стоял Дэвид… А сам мастер в новом воплощении появляется из-за кулис.

Дэвид-взрослый и Дэвид-ребенок как бы встречаются и смотрят друг на друга… Но у этого мальчика другая, не такая, как у Дэвида, форма ушной раковины: признак, который с возрастом не меняется. Вывод — это был вовсе не Копперфилд в детстве, просто ему был нужен сюжет, чтобы эффектно показать очередное чудо…

…Было ли у него детство, как у обычных людей? Действительно ли ему сейчас около сорока лет? Или он вынужден создавать эту легенду о себе, чтобы не слишком шокировать окружающих?

В действительности настоящее имя Дэвида Копперфилда — Дэвид Сет Коткин. Он родился в 1956 году в Соединенных Штатах Америки, в штате Нью-Джерси. Упорно ходили слухи, что семья Дэвида имеет какие-то корни в Одессе, — в самом деле, где еще на земном шарике проживает большее количество фокусников, выдумщиков и артистов! На самом деле, к сожалению, не Одессе принадлежит честь считаться прародиной знаменитого мага. По одной из версий, мама Дэвида родом из Киева, по другой — дедушка или прадедушка по отцовской линии родился в Липецке… Вроде бы там, в Липецке, и сейчас живет какая-то дальняя родственница великого мага и чародея…

Так это или не так, никто не знает. Происхождение предков Дэвида как с материнской, так и с отцовской стороны окутано тайной. Но достоверно известно, что его отец — нормальный, средний американец, не слишком богатый владелец галантерейного магазина.

Американская мечта о Золушке в мужском варианте — мальчик из простой семьи покоряет мир…

Да, да, да, однажды в Америке сын обыкновенного галантерейщика Коткина стал популярнейшим человеком в мире. Американская мечта осуществилась мальчиком, который любил мечтать.

Итак, 16 сентября 1956 город Метачен, Нью-Джерси, огласился криком младенца, будущего Дэвида Копперфилда, а пока просто Дэвида Сета Коткина. С раннего детства Дэвид испытывал страсть к трюкам и театральности. Но может быть, эта страсть так и осталась бы невоплощенной, если бы в дело не вмешались женщины.

Девочки не уделяли юному Коткину никакого внимания (сейчас они, конечно, жалеют об этом). Дэвид всегда влюблялся в «соседку по парте», но его пассии крутили романы с другими. Обидно! Такое положение не могло не заставить Дэвида быстро и решительно воплотить в жизнь принцип лисы Алисы из песни Окуджавы: «Ему с три короба наврешь — и делай с ним, что хоть!»

Сначала Копперфилд решил стать чревовещателем. Но потом обнаружил, что девушек больше интересуют чудеса, хотя бы даже и мнимые. Например, говорящие куклы. Его отец, поразмыслив, согласился, что странные прихоти единственного наследника могут быть удовлетворены в отцовском магазине, но настоял, чтобы в нем продавались не только говорящие куклы, но и всевозможные заготовки для простеньких фокусов. Коткин-младший поневоле освоил эти нехитрые приспособления, с помощью которых, затратив долларов пятьдесят, человек уже через пару дней мог бы выходить на арену провинциального цирка.