Юстас Муллинс - Секреты Федеральной резервной системы. Лондонская смычка

На протяжении 1920-х годов Совет гувернёров сохранил своих двух первых членов, К. С. Хамлина и Адольфа С. Миллера. Эти люди сделали себе карьеру в качестве арбитров денежно-кредитной политики страны. Хамлин был в совете с 1914 до 1936 года, когда он был назначен специальным советником совета, в то время как Миллер служил с 1914 по 1931 год. Этим двум лицам было разрешено остаться в совете так много лет, потому что они оба были в высшей степени респектабельными людьми, которые придавали совету определённый авторитет в глазах общественности. В течение этих лет важные банкиры, один за другим появлялись в совете, служили там некоторое время, и отправлялись за лучшим будущим. Ни Миллер, ни Хамлин никогда не возражали ни против чего, чего хотели нью-йоркские банкиры. Они меняли ставку дисконтирования, и они выполняли операции на открытом рынке ценных бумаг правительства, когда только Уолл-стрит этого хотел. За ними стоял Пол Варбург, который осуществлял непрерывное и доминирующее влияние, как президент Федерального консультативного совета, на котором он имел таких людей общих интересов, как Уинтроп Олдрич (Winthrop Aldrich) и Дж. П. Морган. Варбург всегда находил время контролировать финансовые структуры страны несмотря на его занятость обязанностями по организации крупных международных трестов. Его влияние с 1902 года, когда он прибыл в эту страну как иммигрант из Германии, до 1932 года, год его смерти, зависело от его европейского союза с банковским картелем. Сын Варбурга, Джеймс Пол Варбург, продолжал осуществлять такое же влияние, после своего назначения Франклином Д. Рузвельтом директором бюджета, когда этот человек вступил в должность в 1933 году, а также создание Управления военной информации, нашего официального агентства пропаганды во время Второй мировой войны .

В книге «The Fight for Financial Supremacy», Пол Айнциг, (Paul Einzig), автор редакционных статей газеты «London Economist», писал, что:

«Почти сразу после Первой мировой войны между Банком Англии и руководителями Федеральной резервной системы было создано тесное сотрудничество и особенно с Федеральным резервным банком Нью-Йорка [85a]. Это сотрудничество в основном происходило из-за тёплых отношений, существующих между г-ном Монтегю Норманом Банка Англии и г-ном Бенджамином Стронгом, гувернёром Федерального резервного банка Нью-Йорка до 1928 года. В ряде случаев политика учётной ставки Федерального резервного банка Нью-Йорка руководствовалась желанием помочь Банку Англии. Между Лондоном и Нью-Йорком существовало тесное сотрудничество в фиксации ставок дисконтов» [86].

Сотрудничество между Бенджамином Стронгом и лордом Монтегю Норманом является одной из величайших тайн XX века. Бенджамин Стронг женился на дочери президента Bankers Trust в Нью-Йорке, а впоследствии стал его президентом. Кэрролл Куигли, в книге «Tragedy and Hope» говорит: «Стронг стал гувернёром Федерального резервного банка Нью-Йорка в качестве совместной кандидатуры Моргана и Kuhn, Loeb Company в 1914 году [87].

Лорд Монтегю Норман является единственным человеком в истории, чей дед по материнской линии и дед по отцовской линии служили гувернёрами Банка Англии. Его отец служил в Brown, Shipley Company, лондонский филиал Brown Brothers (теперь Brown Brothers Harriman). Монтегю Норман (1871-1950) приехал в Нью-Йорк, чтобы работать в Brown Brothers в 1894 году, где он подружился с семьей Делано, и Джеймсом Марко, из Brown Brothers. Он вернулся в Англию, а в 1907 был назначен в суд Банка Англии. В 1912 году у него произошёл нервный срыв, и он отправился в Швейцарию лечиться у Юнга, как это было модно среди сильных мира сего, которых он представлял [87a].

Лорд Монтегю Норман был гувернёром Банка Англии с 1916 по 1944 год. В течение этого периода он участвовал в конференциях центральных банков, которые развязали кризис 1929 года и депрессию во всём мире. В книге «The Politics of Money» Брайан Джонсон (Brian Johnson) пишет: «Стронг и Норман, близкие друзья, проводили свои отпуска вместе в Бар Харбор, штат Мен и на юге Франции». Джонсон говорит: «Норман поэтому стал альтер-эго Стронга. .. Политика лёгких денег на денежном рынке Нью-Йорка в 1925-28 гг. – исполнение его соглашения с Норманом держать учётные ставки Нью-Йорка ниже, чем в Лондоне. Ради международного сотрудничества Стронг задерживает стабилизирующее влияние высоких процентных ставок в Нью-Йорке пока не стало слишком поздно. Лёгкие деньги в Нью-Йорке вызвали бушующий американский бум конца 1920-х годов, с его фантастических размеров спекуляцией [88].

Бенджамин Стронг скоропостижно скончался в 1928 году. Некролог Нью-Йорк Таймса от 17 октября 1928 года описывает конференции между руководителями трёх великих центральных банков в Европе в июле 1927 года: «Г-н Норман, Банк Англии, Стронг из нью-йоркского Федерального резервного банка, и доктор Ялмар Шахт из Рейхсбанка, их совещание было упомянуто в то время как встреча “самого эксклюзивного клуба в мире”. О зарубежных конференциях нет открытых репортажей, они были полностью неофициальными, но они охватывали многие важные вопросы перемещений золота, стабильности мировой торговли и мировой экономики».

Заседания, на которых решается будущее мировой экономики всегда описываются как «совершенно неформальные», не для публикации, не доклады, не для общественности, а в тех редких случаях, когда возмущённые конгрессмены вызывают эти мистические фигуры свидетельствовать об их деятельности, они просто представляют набросок предпринятых мер, и не дают никакой информации о том, что было на самом деле сказано или решено.

На слушаниях Сената по Федеральной резервной системе в 1931 году Г. Паркер Уиллис (H. Parker Willis), один из авторов и первый секретарь совета директоров Федеральной резервной системы с 1914 до 1920 года, многозначительно спросил гувернёра Джорджа Харрисона (George Harrison), преемника Стронга на посту гувернёра Федерального резервного банка Нью-Йорка:

«Какая связь между Федеральным резервным банком Нью-Йорка и денежным комитетом фондовой биржи?»

«Не существует никакой связи», ответил гувернёр Харрисон.

«Нет ли какой-либо помощи или сотрудничества в фиксации учётных ставок в неких случаях?», спросил Уиллис.

«Нет», сказал гувернёр Харрисон, «хотя в некоторых случаях они сообщают нам о состоянии денежной ситуации, и что они думают о том, какая должна быть ставка».

Это было абсолютное противоречие его заявлению, что «Не существует никакой связи». Федеральный резервный банк Нью-Йорка, который определяет ставки дисконтирования для других резервных банков, на самом деле поддерживал тесные связи с денежным Комитетом фондовой биржи.

Слушания палаты представителей 1928 года о стабилизации досконально доказали, что гувернёры Федеральной резервной системы проводили совещания с участием руководителей крупных европейских центральных банков. Даже если бы конгрессменам были известны детали заговора, который должен был завершиться Великой Депрессией 1929-31 гг., не было бы ничего, что они могли бы сделать, чтобы остановить её. Международные банкиры, которые контролировали передвижения золота, могли причинить вред любой стране, и Соединённые штаты были так же беспомощны, как и любая другая страна.