Лоуренс Рис - Холокост. Новая история

Ютта Рюдигер, которая позже возглавит нацистскую организацию Союз немецких девушек (Der Bund Deutscher Mädel), тоже хотела видеть единое немецкое общество: «Тот факт, что на первом месте семья, затем клан, затем сообщество, затем нация, а затем Европа, был не туманной концепцией, а идеей, основанной на семейных ценностях… Концепция представляла настоящее бесклассовое общество без каких-то различий, в то время как прежние молодежные движения, и в первую очередь это касается бойскаутов, состояли преимущественно из старшеклассников — выходцев из обеспеченных семей, а дети рабочих в основном были предоставлены сами себе. Мы объединили молодых рабочих и молодых учащихся в одно целое. Между ними не было никаких различий, и никто не спрашивал, чем занимается твой отец» 25.

Суть идеи, о которой говорит Рюдигер, хорошо отражается в одном эпизоде, который произошел после того, как нацисты пришли к власти. «Дело было незадолго до Рождества, все занимались сбором денег, особенно активно — в День национальной солидарности, как это тогда называлось [1] Союз немецких девушек наряду с другими собирал деньги в рамках кампании «Зимняя помощь немецкому народу» ( Winterhilfswerk des Deutschen Volkes ), пиком которой был День национальной солидарности. — Примеч. авт. . Принимали участие ведущие члены партии, министры, промышленники. Они находились на улице под дождем и ветром. К одному из немецких фабрикантов подошел богатый иностранец и спросил, зачем он стоит на холоде, призывая прохожих пожертвовать мелочь, если может просто положить тысячу марок в банку. Промышленник обернулся к Ютте и сказал: “Они просто ничего не понимают”».

Бруно Хенель, вступивший в нацистскую партию в начале 1920-х годов, тоже проникся идеей национального единства ( Volksgemeinschaft ). «Это просто означает, что в немецком обществе всегда были два различимых слоя — буржуазия и пролетариат, — говорит он. — Для того чтобы преодолеть разрыв, нужно было сформировать национальное единство, дабы и интеллектуалы, и трудящиеся объединили свои силы. Национальное единство выражалось в прекрасной фразе нашей партии, которую, думаю, все повторяли непрестанно: “Интересы общества — прежде всего”. И это означало, что мы не просто национал-социалисты, а национально мыслящие социалисты» 26.

Как много позже тайно записал один высокопоставленный немецкий офицер, находившийся во время войны в плену у британцев, «…кое-что останется вечно. Сохранится на протяжении сотен лет. Не дороги, построенные нацистами, — они не имеют значения. Но сохранится то, как было организовано государство, в особенности — включение трудящихся в управление государством. Гитлер нашел место в государстве для трудящегося. Никто до него этого не делал… Принцип, согласно которому каждый трудится на общее благо, идея о том, что промышленник на самом деле — доверительный собственник капитала, созданного немецким трудом, и другого капитала, звучат очень просто, но никому раньше этого не удавалось…» 27.

Тем не менее сторонники нацистов, поддерживающие идею бесклассового общества, не могли не поддерживать и другую, более мрачную. Дело в том, что Гитлер учил, что новая, бесклассовая, жизнь станет возможна только после того, как представители другой нации будут исключены из общества истинных немцев. «Мы говорим себе, — заявлял он, — что нет такого понятия, как классы: их не может быть. Класс означает касту, а каста означает нацию» 28. Мысль о бесклассовой Германии возникала, и Гитлер об этом особенно заботился, из признания идеи, что нация — наиважнейшее качество. Таким образом, евреи представляли собой помеху для Германии, в которой всех объединит нацистский идеал бесклассового мира. Это евреи мешали немецкому счастью и процветанию. Если их «власть» каким-то образом не нейтрализовать, не будет никакого прогресса, никакого выхода — выбраться из трясины не удастся. В сентябре 1922 года Гитлер в своем выступлении сформулировал, в чем причина тяжелого положения Германии: «Мы в Германии пришли к следующему: шестидесятимиллионный народ видит свою судьбу — подчиняться воле нескольких дюжин еврейских банкиров» 29.

Разумеется, НСДАП была не единственной организацией, продвигавшей как антисемитские, так и националистические идеи. До 70 группировок, перечисленных в German Völkisch Yearbook 1921 года, полагали, что лишение евреев немецкого гражданства придаст Volk новую силу 30. Одна из них, небольшая Немецкая социалистическая партия ( Deutschsozialistische Partei ), базировавшаяся во Франконии, на севере Баварии, в 1920-м стала выпускать свою газету. В первом номере была напечатана статья, призывавшая социалистов переходить на крайне правые позиции, аргументируя это тем, что партии левого толка, объявляя войну против капитала, даже против крупных еврейских денежных займов, на самом деле оплачиваются евреями: «Неужели вы правда думаете, что Ротшильды, Мендельсоны, Бляйхредеры, Варбурги и Коны могут подпустить вас к своим источникам денег? В конце концов, хватит верить во всякую ерунду! До тех пор пока кровные братья Мендельсонов, Бляйхредеров и Конов являются вашими капитанами и до тех пор пока вашими бригадирами остаются торговцы-евреи, вы не представляете опасности для толстосумов. До тех пор пока вы сами не станете лидерами, до тех пор пока над вами нависает мрачная тень чужаков, вас будут соблазнять и обманывать. Черный чужак заинтересован в своей собственной прибыли, а не в вашей» 31.

Автором этой статьи был 36-летний школьный учитель, ветеран Великой войны, который позже сыграет важную роль в разжигании антисемитизма в Германии. Речь идет о Юлиусе Штрейхере. Как и Гитлер, Штрейхер заслужил на войне Железный крест, но, в отличие от будущего фюрера, он был уроженцем Германии, а не Австрии. Штрейхер вырос в окрестностях Аугсбурга, в Юго-Западной Баварии. В его школьные годы этот регион значительно изменился: численность населения увеличилась, в частности, за счет нескольких тысяч переселившихся туда евреев. Штрейхер возводит начало своей нелюбви к ним к инциденту, который, по его словам, произошел, когда ему было пять лет. Мать Юлиуса купила кусок материи в еврейской лавочке. Дома оказалось, что ткань невысокого качества. Мать залилась слезами и сказала, что такое жульничество типично для евреев 32.

Осенью 1921 года Штрейхер вступил в Объединение немецких предприятий ( Deutsche Werkgemeinschaft ), и его нападки на евреев стали более яростными и более персонифицированными. Он заявлял, что евреи в Нюрнберге похищают и убивают христианских младенцев, дабы добавлять их кровь в мацу — ритуальный хлеб своего праздника Песах. Эта же самая «кровавая клевета» была использована для инициации еврейского погрома в Кишиневе почти 20 лет назад… 5 сентября 1922 года в суде Швайнфурта в обвинении за разжигание религиозной розни привлеченный к делу эксперт констатировал, что Штрейхер ставит евреям в вину то, что они до сих пор сохраняют практику ритуальных убийств. «Он [Штрейхер] ссылался на Восток, где во время мировой войны служил офицером, и объяснял, что там открыто говорят о ритуальных убийствах, совершаемых евреями. Он добавил, что в Германии накануне Песаха ежегодно таинственным образом исчезает сотня младенцев, и задал вопрос: “Куда деваются эти дети?”» 33