Барак Обама - Дерзость надежды. Мысли об возрождении американской мечты [The Audacity of Hope]

В 1993 году президент Клинтон сделал попытку создать универсальную систему здравоохранения, но ему помешали. С тех пор общественное обсуждение этой темы заглохло, причем некоторые правые призывают к усилению рыночной дисциплины при помощи медицинских накопительных счетов, левые ратуют за введение общенациональной системы здравоохранения, аналогичной той, что действует в Европе и Канаде, а специалисты самых разных политических взглядов рекомендуют ряд чувствительных, но необходимых реформ существующей системы.

Настало время покончить с этим неопределенным положением и признать очевидные истины.

Исходя из сумм, которые мы расходуем на здравоохранение (на душу населения больше, чем в любой стране), мы должны обеспечить элементарную помощь каждому американцу. Но мы не можем ежегодно поддерживать эту сумму на одинаковом уровне; мы должны содержать всю систему, включая «Медикэр» и «Медикэйд».

Когда американцы чаще меняют работу, более подвержены безработице и все больше работают на неполную ставку или просто на себя, здравоохранение не должно оставаться заботой только работодателей. Оно должно стать портативным.

Один только рынок не может помочь в наших проблемах со здоровьем — отчасти потому, что рынок оказался неэффективным для создания крупных страховых баз, которые обеспечили бы потребности всех и каждого, отчасти же потому, что здравоохранение не похоже на другие продукты и услуги (когда у вас болеет ребенок, вы же не бегаете по магазинам в поисках большей скидки).

И конечно же, какой бы вариант мы ни выбрали, он должен гарантировать хорошее качество, хорошую профилактику и оперативность предоставляемой помощи.

Разрешите привести пример серьезных реформ системы здравоохранения, основанных на этих принципах. Можно начать с того, что независимая группа из Медицинского института Академии наук наметит основные положения и стоимость высокоэффективной системы здравоохранения. При разработке своей модели группа изучит действующие программы и решит, какая из них наиболее эффективна. Особое внимание необходимо обратить на оказание первой помощи, профилактику, помощь в чрезвычайных ситуациях и лечение хронических заболеваний, таких как астма и диабет. В общей сложности двадцать процентов всех пациентов получают восемьдесят процентов всей помощи, и, если мы можем проводить профилактику заболеваний или контролировать их течение простыми мерами — соблюдением диеты или регулярным приемом лекарств, — мы сможем значительно снизить цифры заболеваемости и сэкономить немалые суммы.

Далее, мы можем разрешить желающим испытать эту систему на себе или через существующую систему страховки, подобной той, которой пользуются федеральные служащие, или через создание страховых баз в каждом отдельном штате. Частные страховщики, такие как «Ассоциация голубого креста и голубого щита» и «Этна», могут выступить достойными конкурентами, предоставляя страховки своим клиентам, но их планы должны соответствовать критериям высокого качества и ограничения стоимости, установленной Медицинским институтом.

Для еще большего снижения цен мы можем потребовать, чтобы страховщики и компании — участники программ «Медикэр» и «Медикэйд» или новых программ здравоохранения осуществляли электронный документооборот, то есть имели электронную отчетность и обновляемую электронную систему сообщений пациентов о врачебных ошибках, что значительно уменьшит административные расходы, количество врачебных ошибок и их последствий (а это, в свою очередь, уменьшит количество соответствующих дорогостоящих расследований). Эта простая мера может снизить затраты на здравоохранение не меньше чем на десять процентов, а некоторые специалисты доказывают, что и больше.

Усилив меры профилактики, уменьшив административные расходы и стоимость расследований врачебных ошибок, мы сможем поддержать семьи с низким уровнем дохода, которые хотели бы приобрести страховку в своем штате, и одновременно изыскать средства для лечения всех незастрахованных детей. При необходимости мы могли бы оплачивать эти суммы при помощи реструктуризации налоговых льгот, которыми пользуются работодатели, предоставляя страховку своим работникам. Они так и будут пользоваться налоговыми льготами для тех планов, которые они обычно предоставляют, но мы будем строго следить, не предоставляются ли какие-нибудь особые страховки руководителям компаний, которые отказываются предоставлять дополнительные программы по охране здоровья.

Цель этого примера не в том, чтобы найти простой способ исцеления системы здравоохранения. Его не существует. До того как мы перейдем к внедрению подобной широкомасштабной системы, необходимо устранить множество мелочей; в частности, мы должны убедиться, что создание федеральных страховых баз не побудит работодателей уменьшить суммы страховых выплат, которые они предоставляют своим работникам. А может быть, существуют и другие, более элегантные способы улучшения системы здравоохранения.

В любом случае, если мы зададимся целью предоставить гражданам достойную медицинскую помощь, мы сможем найти способ сделать это без ущерба для федерального казначейства и введения карточек.

Если мы хотим помочь американцам в преодолении трудностей глобализации, мы должны задаться этой целью. Лет пять назад поздно вечером мы с Мишель проснулись оттого, что в своей комнате плакала наша младшая дочь Саша. Ей тогда было всего три месяца, так что ничего необычного в этом не было. Но плакала она как-то неестественно, мы никак не могли ее успокоить и встревожились. Мы тут же позвонили своему педиатру, которая пригласила нас прийти к ней рано утром. Она осмотрела дочь, предположила у нее менингит и отправила нас прямо в палату.

Оказалось, что Саша действительно заболела менингитом, но в такой форме, которая излечивается внутривенным введением антибиотиков. Если бы не вовремя поставленный диагноз, она могла бы оглохнуть или даже умереть. Мы с Мишель три дня провели с дочкой в больнице, видели, как сестры переворачивают ее, чтобы врач мог взять спинно-мозговую пункцию, слышали, как громко она кричит, и молились, чтобы ей не стало хуже.

Саше сейчас пять лет, и она вполне здоровый и радостный ребенок, как и положено в пять лет. Но воспоминания о тех трех днях для меня до сих пор самые страшные; я помню, как весь мир сузился для меня в единственную точку и как за стенами палаты меня совершенно ничего не интересовало — ни работа, ни планы, ни будущее. И все время я помнил, что, в отличие от Тима Уилера, моего знакомого из Гейлсберга, сыну которого надо было пересаживать печень, в отличие от миллионов американцев, которые прошли через такие же мучения, у меня есть и работа, и страховка.