Роман Арбитман - Две тайны советской фантастики

Аркадий Данилов объясняет гипертрофированным чувством самосохранения участие Шапиро во всевозможных кампаниях (типа осуждения Пастернака или гонения на молодую советскую НФ): боясь разоблачения, Шапиро нередко делал все, чтобы отвести от себя любые подозрения, причем подчас и перебарщивал с усердием — впрочем, и это вписывалось в имидж. По мнению Данилова, в свободное от писательства время Шапиро, вероятнее всего, тайно занимался изобретательством, однако, предосторожности ради, патентовал только самые бессмысленные идеи, пряча озарения под спудом. Даже доказательства теоремы Ферма, не имеющие оборонного значения, Шапиро вынужден был скрывать — в результате чего, кстати, приоритет оказался у американцев. Версию Аркадия Данилова косвенно подтверждает и появившийся в 80-х цикл романов о непонятых гениях — Сирано де Бержераке, Ферма и т. д. Написанные чудовищным языком, эти произведения тем не менее дают ответ о масштабах человеческой трагедии, постигшей Шапиро. Как и титаны мысли, чью свободу творчества спеленали вековые предрассудки эпохи, так и талантливейший инженер Шапиро, чья воля была парализована страхом, вынужден был изображать одного из малых сих…

Вывод исследователя неутешителен. По его мнению, за долгие годы аберрация личности Шапиро зашла так далеко, что ныне процесс уже необратим: процесс самоидентификации с фантомом-"Казанцевым" закончился, и, скорее всего, данную версию Шапиро воспримет как оскорбительный навет. Вернее, сделает вид, что воспримет. В любом случае, вероятность, что он рискнет подтвердить выводы автора, равна нулю.

Автор начинает свое исследование с длинного (на мой взгляд, чрезмерно затянутого) вступления, посвященного истории разведки Соединенного Королевства. Эту историю А.Данилов излагает в чрезвычайно комплиментарных тонах, постепенно подводя читателя к выводу, что факт пребывания на секретной службе Ее Императорского Величества ни в коей мере не порочит человека и, более того, должен восприниматься, скорее, как знак отличия, символ причастности к некому клубу избранных. Перечисляя людей, в свое время отдавших дань Секретной службе Великобритании, и обнаруживая в этом ряду таких замечательных писателей, как Даниэль Дефо, Джонатан Свифт, Уильям Сомерсет Моэм, Грэм Грин и других, автор делает чересчур смелый вывод, что плох тот писатель, который хотя бы раз не послужил на благо разведслужбы вообще и британской разведке (как наиболее, на взгляд автора, интеллектуальной, о чем, кстати, свидетельствует и ее современное название, "Интелледженс Сервис") — в особенности.

Вышеприведенная преамбула, как видно, требуется автору для того, чтобы смягчить исходный посыл своего исследования, а именно — версию о том, что знаменитый советский писатель-фантаст Иван Антонович Ефремов в действительности был агентом английской разведки.

В своих изысканиях автор опирается на два упоминания о принципиальной возможности подобного обстоятельства — в статье, опубликованной не так давно газетой "Аргументы и факты", и в послесловии к роману "Час Быка" (М., МПИ, 1988), написанным печально известным Юрием Медведевым; в последнем случае факт предполагаемой подмены настоящего Ефремова англичанином отмечается как явно абсурдный, однако все-таки упоминается. Судя по взвинченности тона, в котором написан этот абзац вышеуказанного послесловия, сам Ю.Медведев не был окончательно свободен от подозрений и пытался переубедить не столько читателя (который, кстати, в 1988-м году об этой версии еще не знал, да и не мог знать), сколько самого себя.

Автор замечает, что именно Ю.Медведев первым ввел в массовый обиход гипотезу, энергично оспаривая некие "измышления" и публично подтверждая то, что рядовой читатель и так сомнению в ту пору не подвергал. А.Данилов отказывается комментировать роль Ю.Медведева во всей этой истории, явно дистанцируясь от личности "первооткрывателя" основной идеи его исследования.

Следующая затем — достаточно объемная — часть доклада А.Данилова выглядит наиболее поверхностной и малоубедительной. Автор, прекомично изображая не то частного сыщика, не то красного следопыта, вычерчивает целую карту-схему маршрута, на котором-де была совершена роковая подмена. По мнению автора, случилось это в конце декабря 1934 года между устьем реки Ульгулук и долиной реки Чары, когда поисковая партия, руководимая Ефремовым, не получив в условленном месте оленей, разделилась. А.Данилов строит свою версию на воспоминаниях петрографа А.Арсеньева и промывальщика А.Яковлева, которые-де с той поры Ефремова больше не видели и только, достигнув к концу января 1935 года станции Могоча, Забайкальской железной дороги, узнали, что их руководитель "с образцами" уже выехал в Москву. Случай этот, свидетельствующий об обычной нестыковке и не содержащий ровным счетом ничего криминального, автор версии полагает филигранной операцией "Интелледженс Сервис" по внедрению своего агента. Косвенным доказательством своей правоты автор считает тот факт, что, начиная с 1935 года и вплоть до конца Верхне-Чарской экспедиции, Ефремов подписывал свои геологические отчеты словами "разведчик И.Ефремов" — по мнению А.Данилова: машинально (интересно, а почему еще и не по-английски?). Автору даже не приходит в голову, что между агентурной разведкой и геологоразведкой есть небольшая разница…

Справедливости ради заметим, что сам автор исследования не абсолютизирует представленные выше доказательства. Аркадий Данилов честно признается, что, не будучи криминалистом и тем более на место предполагаемой "подмены" не выезжая, он не может со всей уверенностью полагать эту часть версии до конца обоснованной. Тем более, что антропологическая экспертиза, сделанная на основании сличения фотопортретов И.Ефремова 1932 года и 1963-го (обе приведены в книге Евг. Брандиса и В.Дмитриевского "Через горы времени") ни положительных, ни отрицательных результатов не дала: качество фотоматериала оказалось неудовлетворительным. Именно поэтому, считает автор, не исключен вариант подмены, упомянутый Ю.Медведевым, — в период экспедиции 1946–1949 годов в пустыню Гоби. В пользу последней версии говорит и текстологический анализ рассказов "Встреча над Тускаророй", "Катти Сарк", "Телевизор капитана Ганешина" и других (1944 год), с одной стороны, — и повести "Звездные корабли" ("Знание-сила", 1947 год), с другой стороны: тема палеоконтакта, до 1947-года отсутствующая вовсе, в "Звездных кораблях", напротив, превалирует. По мнению А.Данилова, серьезный палеонтолог — каким, без сомнения, был настоящий И.А.Ефремов, — не мог бы, даже в художественных произведениях "открыть" тему, ставшую в дальнейшем благодатной почвой для спекуляций (смотри работы Дёникена, Шапиро и других).